Ущелье
Шрифт:
– Кунаки, – подтвердил Никола, делая глоток и пытаясь угадать, куда клонит черкес.
– Тогда дай слово, что ты не разбойник и ничего злого против меня и не замышляешь.
– Даю, – не раздумывая, произнес казак.
– Ты был не прав, Ахмет, – сказал бей куда-то в сторону. Ковер за его спиной колыхнулся и оттуда вышел смуглый голубоглазый мужчина. Стянутая в поясе черкеска подчеркивала его талию. Газыри на груди блестели свежими зарядами. Густые вьющиеся кудри спускались почти до плеч.
– Ты пожалеешь об этом Исмаил, – процедил Ахмет.
– Ты угрожаешь мне в моем доме? – невозмутимо произнес бей.
У
Ахмет зыркнул глазами. Желваки заходили на узком лице. Но он сдержался и, расталкивая мужчин, выскочил из сакли.
– Странно, – невозмутимо произнес Никола. – А мне представился как поручик. И форма у него тогда была драгунская.
– У него много имен, – произнес бей. Необычные для черкеса темно-зеленые глаза серьезно и внимательно смотрели в лицо Николаю. – Но ты должен знать. Мой гость всегда под защитой.
Глава 4
– Ты звал меня, отец? – гибкий темноглазый юноша прикрыл за собой дверь.
Бей сидел за пустым столом перебирая четки. Он закончил читать молитвы и поднял темно-зеленые глаза на сына.
– Ты не старший сын, но самый любимый, – произнес он со вздохом. – Тебе и род за собой дальше вести.
– Что ты говоришь отец? – парень возмущенно сдвинул черные брови. – Ты не стар и полон сил.
– Не перебивай старших, – нахмурился князь. – Я не собираюсь умирать. Но есть вещи, которые мне уже не по силам. А теперь сиди и слушай. Если бы не наши казаки-кунаки, может, и отложил бы я этот разговор. Но, видимо, время пришло. То о чем я тебе говорю, случилось много лет назад. Эту историю передавали от одного к другому наши деды и прадеды. И не нам нарушать предопределенный ход событий. Мы можем только принимать мудрость старших и беспрекословно следовать их советам.
Бей отложил четки и расстегнул черкеску, будто ее жесткий воротник мешал ему дышать. И начал рассказ.
Когда-то давно бог грома Шибле рассек надвое великую гору. Говорят, так он проявил милость к нашему роду. По дну разлома потекла река с целебной водой не замерзающая зимой. Горы эти были неприступны и охраняли род от врагов. В лесах было полно дичи. И жизнь там походила на сказку. Но потом сын бея полюбил девушку из соседнего рода. Прекрасную Ассият. Говорят, она была так хороша собой, словно соткана из солнечного света. Но семья юноши не приняла ее. Потому что он женился без согласия отца. А женщины рода нарекли Ассият ведьмой. Ведь ее светлые волосы и руки были настолько белы, что светились в темноте.
Но юноша пошел наперекор родне. Вместе с любимой переехал он на другую сторону ущелья. Прошло много времени, прежде чем отец стал задумываться над тем, что поступил неправильно. Он не хотел принимать невестку, а потерял сына. И однажды он пригласил сына в отчий дом, надеясь установить мир. Но другие сыновья бея испугались, что он оставить все наследство любимчику. Поэтому, вызвавшись проводить брата после примирения с отцом, они довели его до ущелья и столкнули рядом с мостом вниз, изображая несчастный случай.
Слишком поздно они увидели, что на мосту с другой стороны стоит прекрасная Ассият. Гневом светились ее голубые глаза. Как молнии метались светлые волосы. Грозила она им белыми руками, посылая в сторону братоубийц
А от проклятия избавятся лишь тогда, когда двенадцать поколений подряд будут защищать невинных путников спешащих в гости или из гостей, возвращающихся к своим любимым. И тотчас исчезла с глаз красавица.
Поднялась буря. Но быстро прошла. И в свете полной луны братья обнаружили, что стали волками. Раздался удар грома и перед старшим братом упал на землю камень. Поскуливая от страха, взял в пасть еще теплый камень человек волчьей шкуре и тотчас превратился обратно в мужчину.
– Вот он, – князь вытащил из-за пазухи простой кожаный шнурок, на котором висел изумруд размером с кулачок новорожденного.
Бей жестом приказал сыну придвинуться поближе и решительно сдернул шнурок с шеи. Раздался звук грома, хрупкие стены сакли вздрогнули. На полу у низкого столика сидело два волка. Один, почти седой с трудом приподнял лапу со шнурком и накинул петлю на нос второго животного. Повизгивая от страха, молодой волк поднял морду, просовывая голову в петлю. Саклю тряхнуло еще раз, глиняные стены пошли трещинами.
– Ты знаешь, что делать, наши гости должны невредимыми добраться до цели, – бей, постанывая, поднялся с колен.
– Все будет так, как ты сказал отец, – молодой черкес поднял на отца темно-зеленые глаза.
– Грохочет и грохочет. Дождь видать пойдет, – Грицко перевернулся набок, ожидая ответа от Максима, с которым их поселили вместе. Но парень спал сном младенца, запрокинув голову и приоткрыв рот.
– Дите, – проворчал Грицко. Он повернулся еще раз, удивляясь, почему не может заснуть. Обычно он проваливался в сладкий плен всегда и везде при любой возможности. Еще раз тяжело вздохнув, казак подумал о том, что неплохо было бы перекусить. Раз уж сон не идет.
– У Николы что-то точно есть, – подскочил Андрей от радостной мысли, вспоминая подносы с подарками.
Казак быстро встал, подпоясался кушаком. Вытащил из под изголовья меч, который Никола наказал не оставлять, чтобы не случилось. Накинул сверху свитку и выбрался на улицу. Ночная свежесть, несмотря на лето, пробирала до костей. Грицко порадовался, что оделся и сделал несколько шагов в сторону сакли помощника атамана. Но непонятный шум заставил его вжаться в стену.
Скрипнула дверь, и на пороге сакли показался Никола. Одетый так будто и не ложился, он постоял немного, глядя в сторону леса. Легкая женская фигурка скользнула вдоль дороги, ведущей из аула. Никола махнул ей рукой и быстро зашагал прочь от дома.
– Ты посмотри, что наш скромник вытворяет, – проворчал Грицко.
В нем непреодолимо росло желание вывести помощника атамана на чистую воду. Всю дорогу ему неженатому, между прочим, казаку, мозги полоскал. А сам: скок за семейный порог и в чужой лапоток. Но тут дверь скрипнула еще раз. Теперь из нее высунулся острый нос писаря. На ходу нахлобучивая кубанку, он мелкими торопливыми шажочками припустил в сторону мостков перекинутых через почти высохшую горную речушку. За ней то же виднелся лес.