Ущелье
Шрифт:
– Берегись! – крикнула она Максиму.
Но парень застыл истуканом у заводи. Офицер подскочил к нему с поднятой рукой. Нападающая девушка перекрыла Маланье обзор, занося руку для очередного удара.
– Вот же приставучая, – Маланья шепнула в кулак заклинание-оберег и кинула в морок.
Девушка вздрогнула и рухнула на землю. Она корчилась, пытаясь сорвать с ног невидимые путы. Маланья собралась бросить еще одно заклятье для верности. Но человек в форме, уже топил Максима в мелкой заводи.
– Ах ты,
Она кинулась вперед, торопясь добраться до драгуна. Девушка-морок, освободившись от пут, прыгнула ведьме на спину и нанесла удар в плечо. Маланья охнула. Заклятие, собранное ей для темноволосого, отлетело на ни в чем неповинную осинку. Дерево всхлипнуло и сломалось пополам, уложив негустую крону на землю рядом с оврагом. Но мороку этого показалось мало. За первым ударом последовал еще один и еще. Маланья упала на спину, придавив собой хрупкую воительницу. Повернувшись, она заглянула в бешеные от ненависти глаза.
– Да пропади ты пропадом, сгинь, исчезни, вернись туда, откуда пришла, – прошептала дочка ведьмы, вкладывая в слова все свои силы. Мощные заклинанья, бывшие ей раньше не по силам, неожиданно обрели плоть. Воительница вздрогнула, посерела лицом и опустила руку с кинжалом. Маланья отпрянула назад, понимая, что держит в руках уже не более чем одежду. Истончившаяся кожа полудушницы расползалась лоскутами, обнажая желтые кости черепа. Они на глазах крошились, уходя в землю.
– Тфу на тебя, нечистая сила, – произнесла шатающаяся от боли Маланья.
Зеленоглазый зверь выскочил из леса к оврагу в тот момент, когда поручик почти утопил казака. Волк прыгнул на мужчину, сбивая его с ног. И нападавший сам стал жертвой, падая в воду рядом с Максимом. Волк ощерился, намереваясь продолжить бой. Но синеглазый не собирался настаивать. Он быстро перебрался на другую сторону оврага и, не обращая внимания на дерущихся женщин, побежал вглубь леса. Волк подошел к Максиму и, ухватив парня за шиворот, уперся в вязкую почву у берега. Ему удалось вытащить голову казака из воды.
– Как он? – Маланья сидела уже рядом с Максимом, заботливо откидывая мокрый чуб с лица.
Максим откашливался и отплевывался водой.
– О себе подумай, – прорычал волк.
– О себе? – Маланья бросила взгляд на рукав кофты, залитый кровью. И еще саднило где-то под ребрами. Она постаралась наклониться, чтобы проверить состояние раны, но голова немилосердно закружилась.
– Помочь? – запах дикого зверя ударил ей в нос.
Волк сидел рядом, лапой упираясь ей в плечо. Зеленые глаза смотрели внимательно и печально.
– Ты оборотень, – Маланья попыталась улыбнуться. – Домой мне надо. Метлу найдешь?
Волк опустил лапу. Застыл на мгновенье, выясняя, не упадет ли девушка без его поддержки, и побежал на поиски метлы. Через пару мгновений
– А Максим? – Маланья продолжала обеспокоено смотреть на парня, который перестал отплевываться и потерял сознание.
– Я позабочусь, – кивнул волк.
Ведьма с трудом поднялась, взгромоздилась на метлу и, прошептав пару слов, стала подниматься вверх.
– Спасибо за помощь, – она махнула ему рукой.
Капля крови шлепнулась на нос волка.
– Лети уже, – рявкнул он.
Ведьма взмыла над лесом и исчезла в вечернем сумраке.
– Малаша, – прошептал Максим, открывая глаза.
Вместо лица любимой он увидел склонившегося над ним Андзаура.
– Отошел? – спросил черкес хмурясь.
– Да, вроде, полегчало, – Максим постарался сесть.
– Я говорю, от костра отошел, испытал судьбу? В следующий раз не броди один по лесам, а то сгинешь неприкаянный. У матери даже могилки не будет, чтоб по сыну всплакнуть. Вставай, возвращаемся, – черкес помог парню подняться.
Глава 7
Дядя Сеня поморщился. Пуля в спине предательски ныла. Вот же врачи, не стали ее вынимать. Опасно для жизни, понимаешь. А ходить с куском свинца не опасно? Может, из-за него-то и случился инфаркт.
Он покачал головой. Жизнь беспомощного инвалида, несмотря на всю заботу жены, оказалась настоящим кошмаром. Три года как во сне. Нет, правильно он отправил ее с дочкой на отдых. Они заслужили месяц у моря. А он теперь сам со всем справится.
Дядя Сеня вышел из комнаты и повертел руками и головой. Это с момента выздоровления уже вошло в привычку. Он словно проверял каждый раз, как работает тело.
На улице темнело. Но мужчина был доволен. Если что, Иваныч даст знать. Но, похоже, ему удалось, обойдя людей в поселке, вправить всем мозги. Тумана они испугались!? Вот люди!
На кухне закипел чайник. Сеня спустился по ступенькам. Кухонька в домике, прилепленном к горе, оказывалась на самом нижнем уровне. Отставник чертыхнулся.
Весь пол был затянут белесой дымкой. Он осторожно, чтобы не споткнуться, прошел к плите. Выключил чайник. Щелкнул тумблером обогревателя.
– Электричество – наш все, – хмыкнул дядя Сеня, глядя, как от тепла тают белесые облачка, – а остальное мы тряпкой соберем.
Мужчина сходил за шваброй, и грязноватая лужица перекочевала в ведро, а потом за порог. Не хватало тут еще сырость разводить. Потом плесень от нее пойдет.
Дядя Сеня хозяйственно оглядел кухоньку. Здесь было по-военному чисто. Пользуясь отсутствием жены, он навел тут свой порядок. Кружки выстроились по размеру. В надраенном металлическом чайнике можно было любоваться своим отражением.