Ушла и не вернулась…
Шрифт:
Готовила Лариса прекрасно. Особенно ей удавалась курица в густом чесночном соусе.
А 9 мая в городе Актюбинске широко и масштабно вознамерились отпраздновать День Победы. На футбольный стадион в качестве гостей заманили ветеранов Великой Отечественной, нагнали студентов и школьников. Спортивной арене в этот день надлежало стать огромной сценой для театрализованного представления. Концерт готовили долго и в большом напряжении: сам Аслан Спулаевич, глава областной администрации, должен был присутствовать на торжестве. Накануне праздника ложу уважаемого всеми и любимого руководителя обили каракулем. Перед приходом — усыпали лепестками из роз, побрызгали всякими
Праздник обещал получиться пышным и достойным, как ветеранов, так и мудрого и скромного руководителя области Аслана Спулаевича.
Но, в самом начале торжеств, случилась трагедия. Высокий бетонный забор, отделяющий трибуны от футбольного поля, вдруг в одном месте треснул, поплыл и обвалился под тяжестью огромной толпы зрителей. Зрителями были школьники. Многие из них — участники представления. Стена обрушилась на тех, кто стоял на стадионе, и увлекла за собой сверху, ревущую от ужаса, толпу. Обломки бетона давили, калечили детей. Пыль, стоны, крики. Милиция, санитары с носилками.
…Детей ещё выносили из-под завалов, а на стадионе снова заиграла весёленькая, заводная музыка, и солистка ансамбля «Сударушка» Вера Петровна Полянина задорно и звонко запела:
«К-а-а-анфетки, бараночки,
Словно лебеди — саночки!..»
Референты и замы Аслана Спулаевича после случившейся неприятности советовались минут 20 с раздосадованным своим шефом. И, в конце концов, приняли непростое решение. Праздник приказали продолжать. Потому что: не распускать же по домам ветеранов и оставшихся в живых артистов. Ветераны — они что? — крови, трупов, что ли не видели? На то они и ветераны.
Напротив обломков стены выстроили милицейский кордон. Мордовороты-центурионы высокими щитами из непрозрачного пластика заслонили от гостевых трибун жуткое зрелище. Вера Петровна Полянина запела «К-а-а-а-а-анфетки, бараночки, Словно лебеди — саночки…».
На празднике Славик представлял областную газету «Путь к коммунизму». Аккредитовался, и ошивался во время всего происходившего то тут, то там. Нащёлкал три кассеты. Юные, искалеченные, тела. Забрызганные кровью праздничные детские костюмчики. Аслан Спулаевич со товарищи. Леденящий жилы репортаж с Праздника Победы.
Кому из фотожурналистов, либо из журналистов пишущих не хотелось бы напасть на сенсацию, не хотелось бы славы? К сожалению, подавляющее большинство сенсаций отдаёт запахом какой-нибудь гадости, мертвечины. Сенсация рассчитана, прежде всего, на нездоровое любопытство людей к чужим несчастьям, промахам и ошибкам. Она потому и пользуется спросом. Пример: кто-то попал в аварию. «Хорошо, что не я» — мелькает в голове у случайного свидетеля, и он торопливо пытается запомнить подробности кровавой драмы, смакуя в подсознании каждую деталь. Кого-то застукали в чужой спальне. «Хорошо, что не меня» — думает безгрешный обыватель, прочитавши о том в газете. И потом ещё несколько раз внимательно прочёсывает глазами вдоль, поперёк и по диагонали сальную статейку, представляя себе промежду строк и ТО, и ЭТО. И даже — пусть простит меня бумага — ВОТ ЭТО!!!
Вряд ли кто откроется вам напрямую в этих своих маленьких слабостях. «Люди не стыдятся думать что-нибудь грязное, но стыдятся, когда предполагают, что им приписывают эти грязные мысли». (Ф.Ницше).
Никто не признается вам, что ему доставляет удовольствие смотреть телесюжеты о катастрофах на железных дорогах, точнее — рассматривать изуродованные жертвы происшествий. И святое дело всегда уступает место злодейству на первой полосе любой газеты, любой программы теленовостей.
Ничто человеческое оказалось не чуждым и нашему Славику. Даже такое. Тем более — такое. Сенсация сама заплыла в руки, и как тут Славе отказаться от неминуемой славы? Сложив бесценные кассетки в кофр, как на крыльях, полетел фотокор в редакцию. Но, к 95-му, перестройка в Актюбинске уже практически закончилась, и потому шеф посмотрел на него, как на идиота, а потом, как с идиотом, поговорил. Насчёт того, что гласность у нас — это не вседозволенность, и что место у Славика неплохое, а он им не дорожит совсем, не ценит доброго расположения руководства. В общем, сделал Славику холодный душ, полезный ему для дальнейшего здоровья.
Шёл к себе домой Славик по Ленинскому проспекту, переживал, и попался ему навстречу ещё один главный редактор — Володя Беляков. Телевидение РИКА — это что-то вроде НТВ до Путина. И даже ещё свободнее. Они первыми в городе стали показывать американские фильмы и хорошо на этом нагрели и руки и ноги. Володя обратил внимание на подавленное состояние коллеги-журналиста, узнал о его печали и предложил место для сенсации в своём независимом эфире. — А можно? — спросил, ещё не оклемавшийся от беседы со своим начальником, Славик. На что независимый Беляков только хмыкнул.
Появился повод посидеть за чашечкой кофе. Славик пригласил Белякова к себе. После третьего стакана водки Беляков обратил внимание на обилие закусок, которые, к тому же, не кончались, и в голову к нему закрались некоторые подозрения. Володя спросил: «А ты что, женат? Когда успел?». После третьего стакана, почему не рассказать родному в доску другу чистую правду? И Славик поделился своей необычной тайной. Лариса всё это время подавала на стол, улыбалась и бесшумно исчезала в своей комнате.
Володя оживился. Как всякий здоровый мужчина, он питал к девушкам и женщинам сильную слабость, даже будучи основательно женат. Все журналистки, которые поступали к Белякову на работу, проходили испытательный срок. Наряду с техникой владения пером, они тестировались на сексуальную совместимость со своим будущим шефом. На незамысловатый свой аршин он мерял их профессиональную пригодность.
Юным девушкам, которые избирают своим поприщем журналистику, нужно привыкать к мысли о том, что, время от времени, им нужно будет поступаться своими принципами. Такова специфика этой древней профессии. И уступки своему редактору — это ещё не самый большой грех. Это всего-навсего тренинг. Он поможет в дальнейшем писать хорошие статьи и не обижать власть, которая, рано или поздно, объявится и станет главным сексуальным партнёром журналиста. Добавлять ли к этому, что власть, в принципе, бисексуальна? Что ей всё равно, какого пола журналист её обслуживает…
— Так, говоришь, кукла? — недоверчиво переспросил Славика Беляков. Как мог, фотокор поделился с гостем секретами своего счастья. Беляков, как человек, привыкший доверять только фактам и собственным ощущениям, а также, уже хорошо выпивший, спросил дальше: «А дашь попробовать?». Не совсем корректная, откровенно говоря, просьба. Но — обещал ведь показать в эфире забойный Славкин репортаж. Ни одна газета, ни одно телевидение в Актюбинске его не возьмёт. Потом — всё равно Лариска кукла. Робот. Что с неё — как с гуся вода. Сбегает в душ — только и всего. И — водки уже три бутылки выпили. Четвёртую почали. — А что? Бери, Володя! — сделал широкий жест Славик. — Лариса! — позвал он свою японскую девушку. А потом сидел на кухне, допивал в одиночестве оставшуюся бутылку.