Уштарец
Шрифт:
— Хорошо, что вы предлагаете делать? — я бросил на пол кабины большой гаечный ключ и посмотрел на них вопросительно. Одних моих слов для понимания им было мало, а вот по взгляду до них сразу дошло, почему я злюсь. Несколько минут они о чём-то спорили, видимо озвучивая варианты выхода из сложившейся ситуации, а потом Шото предложил идти за ним.
Вскоре он привёл меня к тому паровозу, где я застрелил стрелка. Через пару минут размахивания руками, мне наконец-то стало понятно, что они придумали. Нужно попытаться снять с него пару колёс вместе с осью и поставить на место поломанных. Как говориться — сказать-то легко, попробуй сделать! Я почесал макушку, прикинув объём работы. Всё предстояло сделать в основном мне, Шото
Трудились мы с ним практически без перерыва весь день и в итоге, всё-таки смогли поставить новые колёса. По диаметру они были чуть меньше, вагон из-за этого присел назад, но ехать мог. Два дня тяжёлой работы вымотали меня до предела, я уже ничего не хотел, только спать и собирался это сделать, устроившись в углу. Поспать мне не дали и виной этому был Шото. Он в темноте наступил на острый кусок железа и поранил ногу, пришлось ему ещё раз оказывать первую помощь.
Сделав всё что нужно, собрался продолжить спать, но Нодро заставил разжечь топку паровоза. Ехать дальше он решил прямо сейчас, ночью, чтобы не тратить время зря. Послушался старших и в итоге меня же, и заставили управлять этим паровозом, разумеется, подсказывая как это делать.
Через час я запомнил, какой рычаг для чего нужен и подсказки от Нодро закончились, а вскоре он вообще заснул, оставив меня один на один с ночью, пустошью и паровым трактором. Другого сравнения паровоза с чем-то другим я не подобрал, это по факту был трактор, большой и работающий на силе пара. Не знаю, как Шото, сидевший сейчас в башне вместо погибшего Данро, а я за ночь дважды засыпал. Просыпался после падения с ящика на пол, после чего подбрасывал в топку угля и какое-то время, высунув голову в окно, смотрел вперёд. В темноте толком ничего видно не было, а фонарь, установленный на верху, Нодро зажигать запретил. Напасть, по его словам, на нас могли и ночью, поэтому передвигаться лучше без света.
На рассвете проснулся главный машинист, то есть Нодро, и попросил помочь встать. Глядя в окно, он простоял не долго, сил пока было маловато, пришлось помочь снова сесть обратно на любимый ящик, где он и сидел до этого. Вскоре появился Шото, сообщив, что уже виден мост. О каком мосту идет речь, я не понимал, мы в пустоши, огромной и ровной как столешница. Я за всё время, что нахожусь в этом странном мире, не видел даже захудалого оврага, а тут сразу — МОСТ! Как оказалось, они не врали, через некоторое время я его увидел собственными глазами и не только его. Впереди был земляной разлом, появившийся после сильного землетрясения. Полностью железный мост соединял два его края в самом узком месте.
Когда до моста осталось приблизительно метров триста, Нодро остановил поезд и стал ждать, когда к нам прибудет человек из охраны этого моста для проверки. Сам мост хорошо охранялся и имел систему защиты от атаки на пролом. Каменные блоки и толстая решётка вполне успешно останавливали бандитов пустоши, чтобы они не могли попасть на другую сторону.
Через полчаса молчаливого ожидания к нам всё-таки прибыл проверяющий, разумеется, вместе с охраной, состоящей из четырёх человек. Все четверо были вооружены пневматическими ружьями и держались на некотором удалении от паровоза, пока проверяющий заглядывал во все щели, где смог бы спрятаться человек. После осмотра он долго разговаривал с Нодро и разговор, судя по всему, шёл обо мне. В какой-то момент мне показалось, что на этом всё, моё пребывание в этом мире закончилось, и меня сейчас пристрелят, но к счастью всё закончилось благополучно, дали добро на проезд.
Нодро потянул за рычаг, давая ход своему паровозу, и посмотрел на меня. Взгляд у него был выразительный, лишь только по этому взгляду я понял, что он за меня поручился и, если я подведу, он меня собственноручно убьёт. Я ничего не ответил. Не собирался я вредить тому, кто не дал мне умереть в пустоши, пусть даже
Медленно приближались к мосту, я смог в подробностях рассмотреть его металлическую конструкцию. Длина моста, по моим приблизительным подсчётам, составляла около пятидесяти метров, не так уж и много, если разобраться. В самой конструкции ничего особо примечательного не заметил, мост как мост, железный, состоящий из одного пролёта. Въезд на мост преграждала мощная решётка, которую сейчас подняли вверх, для того чтобы мы проехали. Вёл паровоз сам Нодро, не доверив мне это сложное дело как проезд по узкому мосту.
Когда мы оказались на мосту, я увидел глубину разлома, и мне стало жутковато. Навскидку около ста метров вниз, одним словом без шансов остаться живым при падении. Вскоре мост остался позади и за управление снова встал я, Нодро уже не мог больше стоять и присел на ящик. Плечо у него болело, вот только промыть рану и сменить повязку, у нас было уже нечем, поэтому он терпел и ждал, когда доберёмся до места.
Через полчаса ландшафт стал меняться, появилась клочки пожелтевшей травы и низкорослые кустарники, ещё через несколько минут я увидел первое дерево. Ствол у дерева был настолько кривой, что при всём желании из него не сделать ни одной доски. Дорога вскоре пошла на подъём, паровоз пыхтел и начинал терять скорость. Угля у нас осталось мало, ведра два, не больше, и я вопросительно посмотрел на Нодро. Если не добавить его в топку, мы просто остановимся, не взобравшись наверх холма, а если добавить, то через полчаса остановимся уже навсегда.
— Всё, — Нодро показал жестом на уголь и кивнул на топку паровоза.
— Ну, всё, так всё, как скажешь, — через несколько минут остатки угля были заброшены в топку и паровоз стал потихоньку набирать скорость, заползая на вершину холма. Как только мы оказались наверху, я понял, почему Нодро велел потратить весь уголь. Впереди в нескольких километрах от нас виднелись крыши домов, большие и маленькие, плоские и куполообразные. Это был Уштар, о котором мне и говорил Нодро. Мы всё-таки добрались до конечной точки. Из Нодро словно выдернули стержень, он обмяк и свалился с ящика.
— Эй, не смей умирать, осталось совсем чуть-чуть, там тебя подлечат! — кричал я, шлёпая его по щекам, чтобы привести в чувство. Мне удалось его вернуть в сознание и усадить в угол, чтобы силы на удержание равновесия не тратил.
Весь посёлок пришёл в движение, увидев паровоз Нодро на вершине холма. Спустя несколько минут я остановил состав, въехав в посёлок, и осторожно выглянул в окно. Жители окружили паровоз и стояли в полном недоумении, увидев вместо Нодро меня. Никто из них не спешил подходить, а у некоторых в руках появилось оружие. Я тоже под пули подставляться не спешил, прекрасно понимая, что я тут никто. Если сейчас Нодро не скажет пару слов в мою защиту, мне конец. Сам Нодро увидев вблизи крыши родного Уштара, слегка повеселел и даже попытался самостоятельно встать, но не смог, пришлось ему помочь. Лишь после того, как жители увидели его, опирающегося на моё плечо, они опустили оружие и, к нам наконец-то пришла помощь.
Вскоре Нодро унесли куда-то, уложив на носилки, а меня стали одобрительно хлопать кто по спине, а кто и кулаком в грудь бил, не сильно, конечно, лишь обозначив удар. Через несколько минут появился Шото, прыгающий на одной ноге, но довольный тем, что вернулся живым. Вагоны вскрыли, и я увидел, что находилось внутри. В первых двух вагонах лежали мешки с гречневой крупой, пшеном, горохом, солью и какие-то ящики, содержимое которых осталось для меня тайной. В последнем вагоне были тюки с одеждой, связки с обувью и рулоны тканей. Народ ликовал, получив всё это, и был готов носить на руках того, кто привёз. Они кричали похвалы Нодро, но его нигде не было и вместо него, я ещё раз испытал на своей спине и груди благодарность поселенцев.