Усиливая Боль (Переработанное)
Шрифт:
«…и она его, кстати, в ЗАГС привела…»
«…да плюнь ты на них, уважай себя…»
«…ой, девочки, а не пора ли нам кофейку под сигаретку?..»
Катя кожей чувствует омерзение от реплик соседок и соседей по массивному, гудящему вентиляторами ноутбуков и сетевым принтером кабинету. Она почти уверена, что ее не самый ухоженный – на ее взгляд, - вид уже вызвал массу слухов и пересудов, звучащих там, где ее нет. Она знает, что такие вещи в этом коллективе зарождаются быстро, и, увы, зачастую даже мужчины умудряются распространить какой-нибудь домысел быстрее женщин. Но нежная половина коллектива вызывает у Кати особое недоверие.
Помимо обычных новостей, регулярной темой внутри этой части коллектива становятся всяческие примочки и лайфхаки для особо одаренных. И здесь – кто на что горазд и у кого сколько зарабатывает муж и/или любовник. Отсасывание жира с помощью
«…рост темпов…когда я приехал из Новгорода…морские ежи…новый «ягуар» ужасен… «Top Gear» могут прикрыть… бросать курить вреднее, чем курить…»
Катя ошеломлена количеством тем, которые умудрился связать воедино Рома. Уже после перерыва, предпочтя нормальному обеду травяные сигареты, кофе и по неизвестной причине врученное ей коллегой с этажа зеленое яблоко, Катя понимает, что Рома, помимо всего прочего, явно осуществил активную попытку деликатного, интеллектуального флирта, а она даже не удосужилась его поддержать. Немного жалеет, но подходить к нему сама в дальнейшем даже не думает. Еще чего не хватало.
Ближе к вечеру, умывая руки и лицо в офисном туалете, Катя снова прикасается к груди – там, где еще недавно красовался небольшой шрам. Сейчас она примерно прикидывает, откуда он мог взяться, отбрасывая версию с несуществующим котом. Припоминает, что она на днях заболталась с одной знакомой по «скайпу» и умудрилась по рассеянности открыть и отпустить уже нагретый выпрямитель для волос из рук, а тот успел долететь до ее тела и прикоснуться краешком нагретой поверхности, но тогда она почему-то этого не заметила. Ей эта версия кажется наиболее правдоподобной, и форма шрама ей соответствует. Она плескает в лицо холодной водой, вытирает его салфетками, восстанавливает смытую тушь и добавляет немного нежно-алой помады. Чувствует себя готовой к завершению рабочего дня.
Напоследок, из уст зашедшего на минутку коммерческого директора звучит сообщение о том, что на следующей неделе компания устраивает очередное мероприятие выездного типа для сотрудников на два дня, и приглашены все. Это подразумевает, что отказаться не получится – как и от банального возлияния в компании начальствующих персон на «корпоративах» местного значения. Катя ощущает теплую волну, ударившую в лицо. Ее жутко раздражает этот мотив безысходности. Меньше всего ей хотелось бы сейчас отправиться в алкогольно-пейнтбольный трип за город со столь милым ее сердцу коллективом. Поддержание корпоративного духа вообще стало в последние месяцы для нее делом еще более изматывающим, нежели сама работа. Дежурные улыбки стали увесистее, лизание нагретых и разжиревших на паразитном, по своей сути, бизнес-посредничестве задниц начальников все менее приятным. Лживая атмосфера дружелюбия, создаваемая на корпоративных выездах перестала входить в рамки ее терпимости. Катя уже придумывает способ избежать поездки и готова ради этого отложить решение некоторых рабочих вопросов, потому что даже перспектива просидеть одной в офисе за работой видится ей более приятной, нежели возможность уехать за город с компанией готовых накачаться в хлам коллег и готовых самодовольно за этим наблюдать их начальников, бюджеты настоящего отдыха каждого из которых значительно выше суммарного счета за все, что могут съесть, выпить и проиграть все их подчиненные.
Почти в самом конце рабочего дня Катя вроде как случайно присоединяется к беседе, начавшейся за соседним столом. Робко высказывается на текущую тему и получает поддержку местного сообщества. Чувствует мерзкую гордость за соответствие хорошему тону коллектива. Суть беседы сводится к тому, что «Ольгинские ветераны» нынче рассматриваются как герои нации, потому как безобидны и бесполезны, а человек, который спас от изнасилования дагестанцем молодую девушку, оказывается за решеткой по причине причинения тяжких увечий ни в чем не повинному – не успевшему провиниться, - прохожему. Катя высказывается снова – на этот раз – насчет меры справедливости в демократическом обществе, - и теперь уже ловит на себе заинтересованный и даже уважительный взгляд вернувшегося под эту болтовню, чтобы призвать всех освободить рабочие места, молодого коммерческого директора. Катя ловит себя на мысли, что ей, несмотря на ее уверенно формирующееся презрение к коллективу, чертовски приятно, когда представители этого коллектива делают ей комплименты – вслух или молча – уже неважно. Понимает, что это делает ее зависимой от чужого мнения. Смущается. Выключает ноутбук и готовится уйти с работы. Чувствует прилив усталости. Снова начинает клевать носом.
Сев в машину, она включает воспроизведение с USB, перематывает колесиком альбомы и находит «Rock Dust Light Star» 2010 года от Jamiroquai. Думает, какой трек бы выбрать и выбирает, в итоге, восьмой, She’s A Fast Persuader. Под чарующие, разлетающиеся по салону «гетца» ноты вступления заводит машину и начинает отъезжать с парковки. Катя готова признать, что у нее странный музыкальный вкус. Она слушает по радио, в основном, полные прямого бита и однообразных петель треки из области хаус, дип-хаус, транс и так далее, но на ее электронных носителях - Arctic Monkeys, Jamiroquai и прочие оригинальные исполнители из области инди, фанка и других жанров, достаточно резонансно отличающихся от ассортимента «Радио Рекорд». Кате просто нравится такой контраст.
Кате когда-то говорили, что ей проще было бы добираться с работы домой и наоборот посредством метро, потому что это, дескать, был бы прямой путь по одной ветке, а так она выливает на асфальт бензина на пол-зарплаты. Катя на такие замечания улыбалась и отвечала, что каждому – свое, а про себя думала, что говорящий явно плохо осведомлен о размере ее зарплаты, если считает, что она страдает от эксплуатационных расходов на «гетц». Безусловно, путь через «петроградку», Каменный остров, Каменоостровский, Троицкий мост, Садовую улицу на Московский проспект всегда был тернист и часто радовал обильными пробками, но Кате всегда было необходимо ощущение защищенности, ощущение нахождения внутри своего мирка, некоего континуума с границами, плотно удерживаемыми дверными замками. Ее пугает агрессивная внешняя среда. Так было всегда, когда она ощущала себя одинокой и покинутой, и так есть сейчас, когда больше некому, кроме нее самой, защитить ее от агрессии, которая всегда таится в толпе вокруг. Треки меняются один за другим, правая рука Кати уже на чистейшем автоматизме переключает передачи, а левая лениво подруливает. Катя думает о качестве «наг-чампа» из «Сандалового Дома». О деньгах, которые угрохали на строительство «Галереи» на Восстания. О часах, которые там стояли и считали время назад до открытия. Время, отсчитываемое назад, безоговорочно, безвозвратно исчезает – эта мысль, без следствий и трактовок, сама по себе немного шокирует Катю, и она едва не опаздывает выжать сцепление и вдавить тормоз на очередном светофоре. Останавливается рывком в считанных сантиметрах от бампера впередистоящего черного «ауди».
Катя подумывает о том, что за рулем новенького, блестящего «A5», наверняка, сидит какой-нибудь молодой или не очень молодой парень, делающий дело или пользующийся наследным капиталом. Парень, возможно, неженатый и открытый для контактов. Но этот парень не сможет ей дать ничего, кроме типичных ухаживаний и секса, а этим Катя уже, вроде как, наелась. С другой стороны, ей этого не хватает, но признаться в возможности снова окунуться в легкомыслие она не готова даже себе самой. Грубый звуковой сигнал, который посылает сзади «фольксваген транспортер», возвещает Катю о том, что пора двигаться. Она приказывает себе сосредоточиться на дороге и, включив первую, резво, долю секунды пошлифовав колеса об асфальт, уходит вслед за уже отдалившимся «ауди».
Переключает на другой альбом. На этот раз The Fall от Gorillaz – на ритмичность и спокойствие трека Revolving Doors Катя возлагает искрение надежды в спасении ее внимания от странных, смешанных мыслей, понемногу роящихся в ее голове и заслоняющих реальность. Она перестраивается во второй ряд и подумывает вовсе сместиться в правый, но там жуткая толчея, и это ее слишком раздражает.
«There are doors that open by themselves. There are sliding doors. And there are secret doors»
Заунывное пение солиста немного отвлекает Катю от болтовни странных мыслей в ее голове – мыслей бесформенных, сплетенных между собой, кажущихся чужими. Она плавно останавливает машину и слышит глухой удар, сопровождающийся кратковременным визгом шин.