Усиливая Боль (Переработанное)
Шрифт:
– Ничего, - шепчет Катя, и в ее голове шумит то ли прибой, то ли волна «белого шума»; она дезориентирована и готова выйти из кабинета через окно, лишь бы не выслушивать дальнейшие слова директора. – Я просто допустила невнимательность…
– Подойди-ка после этого разговора к Яковлеву, выясни подробности по «Сити-Сервисез» - он в курсе, - и реши вопрос. Послушай, может, сходишь в отпуск после этой недели? У тебя чертовски нездоровый вид. Я готов выделить лично для тебя неделю за счет компании, помня твои былые заслуги перед родиной.
– Не нужно, Михаил Сергеевич, правда, - Катя боится, что рыдания в ее голосе превратятся в рыдания настоящие и крепко сжимает волю в кулак. – Я просто отдохну на ближайших
– Хватит оправдываться. В твоем деле важны показатели, а не оправдания. Используй помощников, секретариат, а не тяни все на себе, как раньше. Бюджеты позволяют, - уже несколько грубо, по-хозяйски чеканит директор. – И помни вот что – еще один такой промах – и я просто вынужден буду, чтобы не выглядеть идиотом перед коммерческим и ключевыми, применить санкции. Я этого не хочу, но ты знаешь, чего стоит для нас каждая сделка сейчас, когда каждая мелкая сошка хочет, чтобы все работало через собственный юридический отдел, пусть и состоящий из пустоголовых выпускниц юрфаков строительных колледжей. Не подводи меня. Я же тебя не подвожу, правда?
Катя кивает.
– Я пойду?
– Давай, дорогая. И подумай о том, чтобы взять отпуск. Ей-богу, ты устала.
Катя молча кивает, выходит из кабинета, вручную закрывает дверь и какое-то время придерживает ее, словно из-за дверного проема сейчас может вырваться нечто ужасное.
Катя думает, что, наверное, хотела бы завести собаку. Даже не так – она хотела бы, чтобы у нее просто уже была собака. Небольшая, типа мопса. Забавная и злая, как крокодил. Впрочем, нет, думает Катя, к черту маленьких животных. Они омерзительны. Все маленькое, серое, жалкое омерзительно. Маленькие собаки. Маленькие грызуны. Маленькие мужчины – даже не столько с токи зрения роста, сколько по моральным качествам. Нет, Кате не нужно карликовое убожество – таковых вокруг и так слишком много. Она любит больших зверей, и даже кота своего любила именно потому, что он был огромным, тяжелым и пушистым. Ей нужна большая собака. Хотя бы шарпей. А лучше сразу весь ротвейлер.
Дверь кабинета отделов контроля ключевых сделок и аудита и контроля торговых операций немного приоткрыта, и из-за нее раздаются пустая болтовня, приглушенный, но все такой же наглый смех и шипение кофеварки. Здесь работают совершенно иначе, нежели этажом ниже, думает Катя. А на первом этаже тогда вообще должен быть галера с рабами.
Ротвейлера неплохо было бы брать с собой на работу, подумывает Катя, открывая дверь. В конце концов, даже на переговоры по ключевым сделкам для укрепления имиджа компании – мол, мы защищаем наши сделки, начиная с момента подписания сопроводительных документов. А после подписания клиенты хотят, чтобы все шло ровно и гладко, ведь они платят деньги не за то, чтобы самостоятельно ковыряться в нюансах сделок, а чтобы узнать, по итогу, что все разработано, все документы оформлены в соответствии с действующим законодательством, что все необходимые разрешения и допуски со стороны властей, администрации и прочих имеющих вес субъектов получены – а все это по доверенности должна сделать фирма, где работает Катя. И мельчайшая загвоздка в оформлении документов может стоить престижа компании, а падение престижа, которое приведет к падению оборота, будет причиной сокращений и без того не сильно раздутого штата. И сначала пойдут под выселение специалисты по продажам. Потом вторичное звено, где и вертится Катя – люди, без которых, при желании, еще можно оформлять «аппетитные» сделки. И только полный крах может заставить директора влезть в осиное гнездо ключевых менеджеров и аудиторов продаж, потому что эти люди смогут, при необходимости, тащить весь остаточный оборот и не оставят директора, коммерческого и прочих с голой задницей на морозе. Стабильность их положения вызывает зависть
Она подходит сразу к столу, за которым, положив ногу на ногу, откинувшись в кресле и лениво шевеля беспроводной мышью по краю стола, сидит собственной персоной Яковлев – темноволосый, высокий, с волевым подбородком и едкой улыбкой. Он традиционно раздражает Катю, но самое худшее не это. Симпатичный хозяин той самой «короллы» сидит вместе с двумя другими составляющими отдела аудита сделок и контроля продаж. И он бросает на Катю взгляд. Взгляд прилипает па пару секунд, и это время кажется Кате поразительно долгим, и уже по истечению его она понимает, что слишком долго стоит молча, и на нее смотрят, как на дуру.
– Привет, Катюш. Какие дела?
– бодро начинает Яковлев, решивший взять быка за рога, пока гостья дезориентирована.
– Эм… - Катя немного мнется, на секунду забыв, зачем вообще пришла. – По поводу проблемы с «Аттикой»…
– Ну да, отожгла ты, - ухмыляется Яковлев. – Давненько я не слышал таких отборных матов, дорогая.
Катя ощущает, как горячий укол пронзает ее изнутри, и по телу разливается жар ненависти. Манера Яковлева выражаться сейчас подводит ее к срыву, но внешне это пока незаметно. По крайней мере, ей так кажется.
– Можешь мне просто передать опорную информацию и перекинуть уточнения по самой «Аттике»?
– Ну, даже не знаю, - во весь рот улыбается Яковлев.
– Че ты не знаешь? Оставить самому разбираться? Мне теперь удавиться из-за этого косяка? – Катя понемногу готовиться перейти на смесь обычной брани и мата, хотя искренне желает, чтобы этого не произошло – она старается контролировать такие позывы, дабы выглядеть благороднее.
– Да не кипятись ты… - продолжает тянуть разговор под короткие усмешки окружающих Яковлев.
– Ошибки надо смывать. Кровью, - смеется подчиненный Яковлева, изображая добродушие.
– Знаешь, что? – Катя упирается влажными от пота ладонями в стол, и в ее голове четко формируется фраза «Из-за таких гребаных мудаков и шутников-тряпок, как ты, я уже который месяц трахаюсь со своими руками, и твои шуточки меня доведут»; тем не менее, открыть такие карты – значит похоронить себя, своими же руками закопать прямо в паркет офиса, а потому Катя сдерживается. – Мне не до шуток.
– Кать, ты, по-моему, скоро перегоришь на деле, - приняв серьезный вид, заявляет Яковлев.
– Да ты что, серьезно?!
Повисает тишина.
Катя сжимает в руке для пущей уверенности довольно массивный для нее «айфон», и ей кажется, что ее взгляд на Яковлева сейчас должен стать змеиным, и он должен испугаться возможности, что она выпустит зубы и ядовитое жало, но Яковлев совершенно спокойно и даже немного умиленно взирает на нее и улыбается.
– Кать, кто тебя обидел?
– Да, говори, мы быстро рога поломаем, - слышится голос обладателя «короллы», и это окончательно срывает Катю.
Она отскакивает от стола, разворачивается и уходит прочь, на ходу бросая «Дебилы». Реплика на секунду повергает кабинет в шокированную тишину, а потом, уже в спину Кате звучит яковлевское «Ну, прости ты нас, дураков».
Катя ощущает жгучую боль в голове и ощущает каждый толчок пульса, как удар битой в голову. Ей кажется, что она простыла за последние несколько секунд – настолько болезненны ее ощущения, и она решает отложить решение принципиального вопроса до тех пор, пока не осилит написать по электронке Яковлеву и снова запросить у него документы. Возвращается в свой кабинет. Старается не смотреть по сторонам. Уже на подходу к кабинету осознает всю глупость положения, в которое попала и не может сдержать влаги, самопроизвольно проступившей на глазах. Врывается в кабинет. Хватает сумочку и уходит в туалет. Слышит звук уведомления о входящем смс. Открывает сообщение.