Ускользающая мишень
Шрифт:
Итак, для поисков у шестого отдела осталось всего десять дней. Даже девять с половиной, если быть точным. А настоящих зацепок - пока ни одной!
– Не считая шрамов на теле Панченко и слов, произнесенных им перед смертью, - задумчиво произнес Головач.
– Должна же быть хоть какая-то связь между ними!
Безруков пожал плечами:
– Мы пока нашли объяснение только силь-ному нервному истощению Панченко.
– В чем же дело?
– На него воздействовали особым электромагнитным полем, которое и вызвало такое сильное изменение иммунной защиты организма. Можно сказать проще - Панченко заставили состариться.
– Но зачем?!
– Не знаю... Пока не знаем, Анатолий Борисович, - осторожно произнес капитан.
– Странно. Где же
– Наши люди работают над этим...
– Плохо работают!
– раздражаясь, перебил Головач. Полковник славился переменчивым настроением, и в отделе уже привыкли к этим неожиданным "ураганам" и "штилям". Он вернулся к своему столу, к аппарату селекторной связи.
– Ну-ка соедините меня с аналитической группой... Это Головач. Я вам звоню по поводу дела Котова...
– Полковник сделал микроскопическую паузу, а потом загремел во всю мощь своего командирского голоса: - Что же это вы мышей не ловите, товарищ Фалдин, а? Молчать, когда я спрашиваю!.. Что? Только что хотели сообщить? Странное совпадение наших желаний... Хорошо, жду вас прямо сейчас.
– Тон его неожиданно стал почти дружелюбным. Он отключил связь и посмотрел на Безрукова.
– Говорит, у него появилась дополнительная информация. Сейчас придет и лично доложит. Вот так у нас всегда: стоит только позвонить начальству, повысить голос - сразу же появляется дополнительная информация...
Капитан, не таясь, облегченно вздохнул. Гроза, кажется, миновала.
– Фалдин - мужик правильный. И перед начальством прогибаться не станет. Раз говорит, что появилась дополнительная информация у - значит, действительно раскопал что-то новое...
– А ты его не защищай, не защищай! Я объективно говорю, Анатолий Борисович.
– Объективным может быть только факт смерти. Знаешь, чьи это слова?
– Гиппократ?
– вполне серьезно предположил Безруков.
– Балда!
– Не выдержав, Головач усмехнулся.
– Это сказал Дзержинский...
Фалдин вошел в кабинет полковника Головача и замер у порога. Стройный, широкоплечий, с большим крючковатым носом и густыми черными бровями - такого один раз увидишь, и уже никогда не забудешь, ни с кем не спутаешь. Его гладко выбритое лицо было совершенно спокойным, однако наблюдательный человек по сдвинутым бровям и легкой иронической улыбке мог бы заметить, что это спокойствие деланное.
– Ну?
– нетерпеливо спросил Головач.
– Вот...
– Фалдин прошел к столу, вынул из папки и развернул перед полковником большой лист бумаги. Это была плохая черно-белая копия старинной карты-схемы. Ее заголовок почти не читался, но буква "ять" просматривалась довольно четко. На карте были изображены леса, поля, сопки и какая-то крепость, окруженная частоколом. Крепость имела шесть сторожевых башен; старательно были прорисованы все крепостные строения, пушки и даже ядра возле них, сложенные крохотными пирамидками... В левом верхнем углу карты старик с суровым лицом надувал щеки - дул, разгоняя редкие облака...
– Что это?
– поинтересовался неслышно подошедший к столу Безруков.
– Это перепечатка со старинного плана, датируемого примерно концом пятнадцатого века. Мы нашли ее в одном из запасников архива древних рукописей. К сожалению, пришлось пересмотреть довольно много материала, и поэтому обнаружена она была только ночью...
– Какое она имеет отношение к делу Котова?
– Потому что это город Плахов!
– В голосе Фалдина прозвучала торжествующая нотка.
– Плахов? Ну и что?
– Полковник сердито посмотрел на подчиненного. Головачевский ураган вот-вот готов был начаться снова...
– Вы обратите внимание, Анатолий Борисович, вот на эту деталь... Фалдин, словно фокусник, вытащил из кармана огромную лупу, приблизил ее к карте.
–
– Ничего не вижу... Стоп! Это же крестики!
– воскликнул удивленный Головач
– Совершенно верно! Ровно семь крестов, расположенных полукругом. Мы делали компьютерную обработку и выяснили, что они идентифицируются с теми, что расположены на спине Панченко, по семнадцати параметрам из двадцати заданных! А это уже очень большая вероятность...
.Безруков осторожно взял в руки лупу, осмотрел крестики и пространство вокруг них. Они располагались над небольшим конусообразным строением в нижней части крепости. Фалдин проследил взглядом за действиями капитана и одобрительно кивнул.
– Мы совместили современный план города и эту старинную карту, чтобы узнать, что же это за место... Вот, смотрите!
– Он достал из папки еще один лист, положил его рядом с первым.
– Желтыми контурами изображен современный Плахов, а красными - прежний... На совмещении четко было видно, что крестики изображены на месте монастыря... Дело в том, что именно в этом, плаховском монастыре испокон веков использовалась особая метка, обозначающая наказание. Семь крестиков, которые выжигали на спине, обозначали самую высокую меру вины. По крайней мере, это зафиксировано в сохранившихся с той поры рукописях. Мы проверили все имеющиеся в наличии документы и убедились в том, что семь крестов - это, так сказать, фирменный знак Плахова. Такого больше нигде нет!
Головач, до этого скептически слушавший Фалдина, заметно оживился:
– Выходит, если, конечно, это только не фантастическое совпадение, что следы пребывания Панченко - а возможно, Котова!
– нужно искать именно там. Что это за монастырь?
Быстро достав из кармана записную книжку, Безруков поднял руку.
– Позвольте мне, Анатолий Борисович... Одну минуточку!
– Он нашел нужную страницу.
– Вот... Плаховский монастырь предположительно открыт в пятнадцатом веке. Божьим промыслом и руками благоверного инока Егория Печерского. Здесь Егорий жил, строился и принял мученическую смерть от чернокнижника Симеона. За что Симеон впоследствии был сожжен на огромном гранитном камне озверевшей толпой паломников. Теперь это место называется Симеоновой могилой. Так окрестили его сподвижники Симеона, захватившие монастырь в следующем веке...
– Погоди! Давай более конкретно.
– Дело в том, что вышесказанное имеет прямое отношение ко дням сегодняшним. Согласно записям в летописях и церковных книгах, все это время без малого ночти половина тысячелетия!
– между чернокнижниками и последовательными христианами шла непримиримая борьба. Лишь с приходом перестройки последние потерпели поражение.
– Интересно!
– воскликнул Головач.
– Значит, и вправду сектантство все больше и больше захватывает Россию?
– Судя по плаховскому монастырю - да. И сейчас там располагается секта Симеона. Около двухсот человек, включая паломников. Надо сказать, организация очень закрытая, со своими законами и вековыми традициями. Оперативных разработок у нас на них нет. Своих людей в секте не имеется. У меня все.
Подумав немного, полковник отпустил Фалдина. А сам тяжело опустился на свое любимое кресло, обхватил голову руками, прикрыл глаза. Задумался. Со стороны казалось, что шеф просто задремал. Впрочем, отчасти это было правдой. Когда неожиданно зазвонил телефон, он даже не шевельнулся. Прошло несколько долгих минут. Безруков терпеливо ждал. За много лет работы вместе с Головачом подобная ситуация возникала сотни раз, и он знал, что мешать начальству ни в коем случае не нужно. В голове Анатолия Борисовича сейчас во всю мощь работал невидимый "компьютер"... Когда Шерлок Холмс думал, он играл на скрипке и курил трубку. Комиссар Мегрэ, решая очередную головоломку, отправлялся бродить по набережной Сены и пил вино со всякими бродягами. Ниро Вульф занимался орхидеями и составлял меню на обед. Легендарный Пронин - сидел в засаде... Всякий уважающий себя сыщик что-то делал, проявлял активность. И только полковник Головач дремал.