Ускользающая мишень
Шрифт:
– Наконец-то!
– не удержавшись, воскликнула Аня.
– Так это точно Котов?
– Неизвестно. Я только знаю, что это молодой человек из Москвы. И с ним в город прибыли еще двое.
– Это он! А где находится Второй полигон?
– Вот этого Игнат сказать не успел...
– Ну как же так!
– вскричала девушка.
– Почему же нам так не везет?! Ведь вот он, последний шаг остался - и полный пшик!
– Игнат только-только произнес, что это где-то на северо-западе от Плахова, и тут на нас напали...
– За ним следили?
– догадалась Аня.
–
Павел замолчал. Вновь вспомнил глаза умирающего Игната. Черт! Как все скверно обернулось...
– Нужно найти этот Второй полигон!
– решительно сказала Аня.
– Где?
– Там, где нам указали. На северо-западе от города...
– Дура!
– вдруг закричал Павел.
– Город в кольце. Кругом менты и военные. Да нас никто отсюда не выпустит! Даже если мы прорвемся, то где нам искать это дурацкий Второй полигон? Ходить и спрашивать всех подряд? "На северо-западе..." А вдруг до него пятьсот километров?
– Хоть тысяча, - холодно ответила Аня.
– Если понадобится - то будем ходить и спрашивать. Я получила задание, и я буду его выполнять. И у меня еще есть время...
Вспышка гнева прошла так же неожиданно, как и началась. Павел согласно кивнул девушке.
– У нас есть время, - поправил он.
– Я, кажется, понял, что имел в виду Игнат, когда говорил о полигоне. Здесь не так далеко есть одно место. Но это в тундре, километров двести пятьдесят отсюда... Пошли!
– Суда?
– рядом со станцией .есть небольшой подъем, там поезда обычно сбавляют ход. Мы мальчишками там на вагонах катались... Попробуем вспомнить, как это делалось. Ты бегаешь хорошо?
– спросил он.
– До сих пор жалоб не было...
Глава третья ПОИСКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Вагон сильно трясло, подпрыгивая на стыках, он вздрагивал, как живой, и овцы сразу же начинали громко блеять. Сбившись в кучу, они орали сиплыми, простуженными голосами, бессмысленно таращили круглые глаза, поглядывая в темный угол вагона, где прятались Аня и Павел...
Было холодно, вагон продувало насквозь. Павел, замерзнув, обнял овцу, прижался к ней - от животного исходило тепло, как от печки, - и, согревшись, он незаметно уснул. Аня попробовала сделать то же самое, но животное попалось ей какое-то строптивое и в руки даваться не хотело. Тогда, недолго думая, девушка обняла Лагутина, прижалась к его спине. И забылась.
Проснулись они одновременно - от толчка. Вагон больше не трясло. Павел резко поднял голову, прислушался, обернувшись к Ане, молча приложил палец к губам. Прошептал беззвучно:
– Тихо!
– Что это?
– Сейчас посмотрю...
Он оттолкнул от себя овцу, осторожно приблизился к стенке, прильнул к широким щелям. По-прежнему была ночь, где-то совсем рядом стояли цистерны, измазанные гудроном, слышались чьи-то хриплые голоса...
– Цепляй! Цепляй!
– надрывался кто-то.
– Да кто ж так цепляет, нерусская морда! Крюком " ее заводи, крюком... А сверху петлю набрасывай! Да не эту, мать твою... Ты что, бунты от петли отличить не можешь?
– Сам ты нерусский. Сколько раз тебе, идиоту, говорить - я коми-пермяк!
–
– Пошел ты!..
– Сам пошел!..
– Хорош вам орать, - вмешался чей-то голос - спокойный, рассудительный.
– А то я собаку спущу...
Крики тотчас прекратились. Видимо, угроза была нешуточной.
Аня тоже придвинулась к щелям и увидела, как, стуча молотками и подсвечивая себе под ноги фонариками, мимо прошли обходчики. Следом за ними медленно двигались какие-то люди, проверявшие подряд все вагоны. Павел подал девушке знак и первым незаметно выскользнул из теплушки. Бесшумной тенью Аня последовала за ним...
...До самого утра они шли наугад по проселочной дороге, подвергаясь доселе невиданному испытанию. Их мучили блохи - овцы наградили. Аня и Павел чесались, негромко ругаясь, а когда наконец рассвело, они вышли вдруг к небольшой деревне. Увидев дома, Павел радостно воскликнул и показал рукой:
– Смотри! Мы спасены!
– Может быть, у них есть телефон?
– предположила Аня.
– Я все же хочу связаться с кем-нибудь из отдела. Нужно сообщить, что появился след Котова.
– Наверняка здесь обычная коммутаторная связь и на межгород можно выходить только через Плахов. Так что предлагаю оставить телефон на потом. Сначала - баня...
Но с баней вышла проблема: на дверях белой краской было щедро, но косо выведено одноединственное слово - "Ремонт". В пыльных, давно немытых стеклах отсвечивали лучи неяркого утреннего солнца. Поиски телефона тоже ни к чему хорошему не привели. Единственное похожее на административное здание оказалось пустым и давно заброшенным. Свисавший с древка флаг выцвел и потерял свой цвет настолько, что теперь уже было не разобрать, какой стране он принадлежит новой России или прежнему СССР.
– Да-а...
– задумчиво протянул Павел.
– Как после нашествия Мамая.
– Интересно, хоть кто-нибудь здесь живет?
Вопрос повис в воздухе.
Словно в ответ, где-то в конце пустынной улицы лениво залаяла собака. Полаяла немного и перестала. Снова наступила тишина, будто все вымерли вокруг. Павел осторожно приблизился к ближайшему дому, постучал, в ворота. В ответ - ни звука. Тогда он решительно толкнул калитку и вошел...
– Чего тебе?
– недовольно окликнула его какая-то древняя бабка, появляясь из сарая. В руках у нее был зажат топор, глаза сверкали воинственным блеском.
– Здравствуйте. Мы хотели бы позвонить. Вы не подскажете, где это лучше сделать?..
– Нет, не подскажу, - сурово ответила хозяйка.
– А где здесь военный полигон, не знаете?
– Знаю.
– Замечательно! Скажете, где он?
– Не скажу!
– Почему?
– искренне удивился Павел такой открытой недоброжелательности.
– Потому. Откуда я знаю, кто вы такие? Может, вы шпионы!
Павел добродушно улыбнулся такой наивности:
– Ну что вы, мамаша! Какие мы шпионы. Мы... самые обычные геодезисты, отбились от своей партии. Размещаемся рядом со Вторым полигоном. Вот только где он находится - забыли. Заблудились, мамаша...