Ускользающая мишень

Ямалеев Рамиль Кимович

– Все же порой судьба делает подарки!
– воскликнул обрадованный Павел.

– Стой!
– Аня предостерегающе подняла руку.
– А вдруг это ТЕ?

– Вот так вот в открытую и прямо на дороге с поднятым капотом? Что-то я сильно сомневаюсь.

– Береженого Бог бережет!

Разделившись по всем правилам военного искусства, они начали с двух сторон осторожно подбираться к "Уралу"...

Если бы Тарасу Фоменко лет десять назад сказали, что ему суждено остаться в армии навсегда, он бы лишь презрительно усмехнулся. Но случилось именно так, и виной всему - Самородов...

Спортрота, в которой служил Тарас,

жила относительно спокойной жизнью. Исключение составляли лишь сезонные проверки, мелкие соревнования и конечно же приход молодых солдат. А как же без этого! Последнее событие было примечательно тем, что среди новичков попадались такие, которые сразу же старались продемонстрировать свою "крутизну". А Тарас этого не любил.

В тот раз его позвал дневальный, сказав, что попался слишком "борзый" паренек. Тарас неохотно поднялся с койки и поплелся в бывшую ленинскую комнату, где обычно встречали пополнение...

Сцена, которую он увидел, честно говоря, его огорчила. Пять его молодых бойцов, как и положено, стояли вдоль стенки, вытянувшись, застегнутые на все пуговицы. Шестой же, деревенского вида увалень, сидел, небрежно развалившись на стуле, а у его ног лежали два сержанта. Признаков жизни сержанты не подавали, хотя один из них был кандидатом в мастера спорта по штанге, а второй - уже известный в Забайкальском военном округе гиревик.

Новичок окинул Тараса безмятежным взглядом и очень быстро потерял всякий интерес к его персоне. Хитрый Тарас в первую минуту задумался: не слишком ли круто для деревенского лопуха? Затем все же решил поддержать реноме дембеля. И подошел ближе.

– Как тебя звать, воин?

– Самородов, - окая, отозвался парень.
– А че такое?

– Вологодский?

– Ну.

– Боксер?
– Тарас еще раз посмотрел на безжизненные тела сержантов.

– Умеем немного. А че?

– Че, че! Да ниче, - передразнил Тарас.
– Ну вставай, боксер, пойдем, покажешь, на что способен.

– Куда это?
– насторожился новичок.

– Пойдем, не бойся.

– Я и не боюсь...

Ничего подобного Тарасу видеть не приходилось, хотя с боксом он был знаком с детства, - научили старшие братья и еще до армии имел звание мастера спорта. Самородов вел бой как-то странно, в совершенно дикой стойке, если это вообще можно было назвать стойкой: длинные, как у гориллы, руки болтаются вдоль тела, спина горбом, голова ушла в плечи по самые брови, глаза вытаращены... Он позволял атаковать противнику, а затем вдруг взрывался, налетал, как ураган, и буквально в считанные секунды укладывал его на пол. Когда Самородов наносил удары, то казалось, что в каждой перчатке у него спрятано по килограммовому кастету...

В первый раз очутившись на полу, Тарас ничего не понял. Во второй раз разозлился. А в третий до него вдруг дошло, что этот деревенский лопух вовсе и не лопух, а самый настоящий Мастер. Талант с большой буквы. От природы.

Они подружились. И как это часто бывает у парней их возраста - надолго и всерьез. До такой степени, что со временем окружающим стало казаться, будто они уже не мыслят жизни друг без друга. Как будто их связывала невидимая, но очень прочная нить. Если в спортзале появлялся тихий Самородов, то через минуту там возникал и шумный Тарас. А когда темпераментный хохол вдруг попадал на "губешник", то есть на гауптвахту, что случалось, надо признаться, довольно часто, то очень скоро и Самородов совершал

какой-нибудь проступок и спокойно располагался на соседних нарах.

Когда Самородов предложил ему продолжить службу в спецназе, то Тарас, не раздумывая, согласился. После армии они приехали в Уфу, легко одолели вступительные экзамены и прошли по конкурсу в училище. Там, из-за привычки все время держаться вместе, даже прозвище поимели одно на двоих: Тяни-Толкай. Получив дипломы и лейтенантские погоны, оказались на самом краю Полярного Урала. В том самом особом отряде, который охранял секретный полигон...

В то утро Тарасу Фоменко приказали ехать в

Плахов за спецзаказом для офицерской столовой, а говоря по-другому - за водкой, вином И закуской. На днях на полигоне должны были испытывать какую-то новую установку, сделанную на "Старте", местном "почтовом ящике". Ну и естественно, ожидалось высокое начальство. А какое же испытание без хорошего банкета!

– Ты только получше водку выбирай!
– наказал Тарасу зам по тылу.
– А то привезли в тот раз какой-то дряни магнитогорского разлива.

– В тот раз не я ездил!

– Поэтому я тебя и посылаю. Ты, Тарас, правильный летеха(Летеха старший лейтенант.) и водку должен выбрать правильную.

– Конечно, выберем, - заверил Тарас.
– Мы с Самородовым еще никогда не ошибались. Вот помню, один раз нас послали в Малую Хантельгу...

– Погоди, погоди!
– перебил удивленный зам по тылу.
– А при чем здесь Самородов?

– Я думал, мы вместе едем. Мы же все вместе делаем. Еще со срочной. И наряды вместе топтали, и на "губе" сидели...

– Под наказание, может, вы и пойдете вместе - это ваше право. А в Плахов поедешь один.

– Товарищ майор!

– Я уже шесть лет "товарищ майор". Все - я сказал. Едешь один. Меньше приключений на свою жопу найдешь. Пока!

Но случилось противоположное - приключений на свое мягкое место Тарас нашел гораздо больше...

Хорошую водку он нашел в привокзальном ресторане - там продавали "Аксаковскую" башкирского разлива. Этот напиток ценился не только на весь Урал, но был даже известен за границей. С закуской тоже проблем не было. Купил. Затарился. Поехал.

Но и дернул его черт на выезде из города притормозить возле придорожного базарчика!..

– Тормознем, товарищ лейтенант?
– предложил водила, бойкий черноглазый татарин.

– Давай! Но только быстро.

– А мы че? Мы только глянем...

Базарчик был небольшой, вялый, больше рассчитанный на проезжих шоферов, чем на настоящих покупателей. Продавцы разложили свои товары - овощи, фрукты, соленья, рыбу - на грубо сколоченных прилавках, на пустых ящиках из-под тары, а то и просто на кусках полиэтилена, расстеленных на голой, утрамбованной людьми и машинами земле.

В стороне от остальных хромой мужик, весь грязный от копоти, пытался продать бутылку самогона. Самогон был мутный, темно-зеленый, и, когда мужик взбалтывал его, из глубины зелья вдруг проступали какие-то чайные листы.

– Чистейший!
– уговаривал всех мужик.
– Настоящий! У любимой тещи уворованный!..

К нему охотно заворачивали, смотрели недоверчиво на бутылку, на чайные листы, а узнав цену, тотчас отходили - слишком дорого просил мужик за свой "чистейший".

Попытал счастья и Тарас, но, услышав, сколько хочет мужик, присвистнул так, что на него оглянулись.