Условия диктуем мы
Шрифт:
– Только я тебя очень прошу, – умоляюще сложил руки Калоев, – не говори ничего. Молчи. Говорить я буду.
Володя неопределенно пожал плечами и загрохотал в толстый металл ворот кулаком. Калоев сморщился как от зубной боли.
Глава 12
Родич Калоева Абддулла чем-то неуловимо напомнил Локису Рахматуллу, того самого, у которого разведчики отбили шестерых рабов. Такой же степенный, неторопливый в движениях, одетый в длиннополую белую, без пуговиц, рубаху; такая же окладистая, с легкой проседью, борода. К досаде разведчика, Абддулла заговорил на одном из дагестанских наречий.
– Зачем пришел? – спросил хозяин дома, в упор рассматривая Локиса. – Опять будешь просить об отсрочке долга? Еще и русского с собой притащил, пес! Зачем он здесь?
– Абддулла, – заискивающе глядя на родственника, проговорил Ризван, – долг я тебе верну вовремя. А русский здесь по своим делам. Ему продукты нужны для его части.
– Какие еще продукты? Что ты мелешь? – продолжая сверлить Локиса неприветливым колючим взглядом, резко переспросил хозяин. – У него же на лбу написано, кто он такой.
– Абддулла, клянусь тебе! – Калоев сложил ладони лодочкой. – Ему нужны только продукты. Много продуктов. У меня столько нет, вот я и подумал…
– Заткнись, ишак и сын ишака! – прикрикнул хозяин. – Мне звонил Рахматулла. Ты не знаешь, что у него случилось?
– Н-н-е-ет…
– Что ты вообще знаешь, баран безмозглый! – презрительно бросил Абддулла и неожиданно расплылся в душевной улыбке, переходя на русский язык: Салам валлейкум, уважаемый! У нас говорят, гость в доме – радость в доме.
Володя не понимал, о чем они говорили, но, прислушиваясь к интонациям, быстро догадался, что Ризван Калоев у родственника явно не в чести. Тем непонятней была для него такая резкая смена настроения хозяина дома.
– Да слышал я, слышал о кавказском гостеприимстве, – небрежно бросил он, продолжая внимательно осматривать двор. – Вот только почувствовать его еще не довелось. Всего неделю назад сюда перевели…
Локис импровизировал на ходу, продолжая осматриваться. Каким-то обостренным чутьем разведчик ощущал для себя опасность, но не мог понять, откуда она исходит.
– Проходи в дом, – продолжая широко улыбаться, пригласил Абддулла. – Мы немного перекусим, а женщины обед приготовят.
Он что-то гортанно крикнул, и тут же на веранде, опоясывавшей нижний этаж дома, засуетились две молодые женщины, накрывая на стол.
Абддулла, Калоев и Локис поднялись на веранду. Володя, скорее по привычке, чем умышленно, сел лицом к входной двери, Ризван скромно пристроился на краю лавки. На столе уж стояло большое блюдо с вареным холодным мясом, тарелки с крупно нарезанными помидорами, огурцами, сладким перцем, еще какими-то овощами и зеленью. Как по волшебству, появились глиняные рюмки и большая оплетенная бутыль.
– Коран не разрешает пить вино, – улыбка Абддуллы словно приклеилась к его лицу, – но для русских гостей мы всегда держим грузинскую чачу. Грузия ведь совсем рядом…
Он разлил самогон в рюмки и первым поднял свою.
– Хочу выпить за гостя! Когда гость приходит в твой дом с миром, это всегда счастье. Вот и выпьем за то, чтобы мы всегда ходили друг к другу только с миром!
– Я вообще-то не пью, – смущенно проговорил Локис, попытавшись отказаться от выпивки. – К тому же я сейчас на службе…
Абддулла укоризненно поцокал языком, качая при этом головой.
– Обидеть меня хочешь, уважаемый? Я ведь тебя от души угощаю, а ты отказываешься. У нас так не принято!
Пришлось Локису сделать глоток пахучей, обжигающей горло жидкости, от которой он чуть не задохнулся – чача была крепкой, не меньше семидесяти градусов. От неожиданности, а больше с непривычки, Володя закашлялся и потянулся к закуске.
– Кавказская водка такая же крепкая, как наши горы! – с нескрываемой гордостью заявил Абддулла. Сам он пить не стал.
– Послушай, хозяин, – отдышавшись, хрипло проговорил Локис. – Я, конечно, благодарен тебе за хлеб-соль и за чачу, но у меня ведь к тебе дело. Давай обсудим его, а потом можно и выпить.
– Зачем такой торопливый? – искренне удивился Абддулла. – Дело и подождать может. Сейчас племянники барана зарежут, шашлык делать станут, тогда можно и о деле говорить. Ты один в Тиндидаг приехал?
– Один, – быстро соврал Локис, едва успев сделать знак Калоеву, молча сидевшему все это время. – Вот, познакомился с Ризваном, он мне и посоветовал за перевал сходить, проводил меня…
– Ты самый настоящий баран! – снова перешел на дагестанское наречие Абддулла. Лицо его стало злым и недовольным. – Зачем ты показал русским проход через Хасьян? Хочешь, чтобы тебе язык вместе с головой отрезали? Семью свою погубить хочешь?
Калоев испуганно сжался.
«Что-то здесь не так, – подумал Володя. – Этот черный явно какую-то пакость замыслил. Знать бы еще, какую именно. Прикинуться пьяным, что ли?»
– Ну, так что, хозяин, – спросил он вслух, – договоримся насчет продуктов?
– Какой ты упрямый, – с укоризной покачал головой Абддулла. – Раз тебе так не терпится, идем в сарай, сам будешь смотреть, что тебе надо.
– Вот это другой разговор, – изобразил на лице удовлетворение Локис. Допив одним махом остатки чачи, закусил мясом и, жуя на ходу, спустился с веранды.
Калоев тоже было поднялся с места, но родственник одним взглядом пригвоздил его к лавке.
Сарай, к которому подвел его Абддулла, стоял в дальнем углу двора. Он был сложен из камней, с плоской крышей и навесом над массивной деревянной дверью, запертой на здоровенный, видимо, старинный замок. Хозяин суетливо похлопал себя по бокам и сконфуженно сказал: