Услышать тебя...

Козлов Вильям Федорович

Повернулась и, широко, по-мужски вдавливая ступни в рыхлый песок, зашагала по тропинке к птицеферме, что вдалеке белела за кустарником.

— Лиза! — окликнула Наташа. — Я вас очень прошу, не говорите Сергею, что я... — она запнулась. — Ну, что я вам сказала.

Женщина замедлила шаги, обернулась. По лицу про­бежала тень.

— Мне-то что? — сказала она. — Ваше дело молодое, сами разберетесь.

И ушла, больше ни разу не оглянувшись.

Наташа опрокинулась на спину и, щурясь, стала смо­треть на ослепительно синее небо. Облака набухли, при­няли причудливую форму и не спеша поплыли

вдаль... Будто сквозь сон услышала она продолжительные гудки автомобиля. Это ее звали. Навстречу, прихрамывая, спе­шил Дружок. Наташа присела и, прижав острую соба­чью морду к груди, запустила пальцы в пушистую шерсть.

— Дружок, милая собака, — говорила она. — Ты лю­бишь его? Да?

Наклонив набок голову с висячими ушами, пес смо­трел на нее умными глазами. Бинт на лапе размотался, и Наташа снова крепко завязала его.

Она думала, Дружок пойдет за ней к дому, но пес, проводив ее взглядом, потрусил дальше, держа больную лапу на весу. Он торопился вслед за черноволосой жен­щиной, уходившей по узкой тропинке. Ромашки и ва­сильки, тихонько покачиваясь, щекотали ее босые смуг­лые ноги.

Если бы она знала, что произойдет этой ночью, то, не дожидаясь машины, пешком, через глухой сосновый бор, одна ушла бы в город, домой…

Слон уговорил Султанова остаться еще на один день, мол, завтра воскресенье, они порыбачат и к вечеру со свежей рыбой будут дома. А то что это была за рыбал­ка— сплошная война с браконьерами! И потом, до воз­вращения Сергея нельзя бросать на хромую собаку дом, И так браконьеры шалят. ..

Наташе тоже некуда было спешить, она надеялась, что в воскресенье вернется из больницы Сергей. ..

И она осталась.

Мальчишкин и Султанов укатили на моторке за даль­ний остров: Слону кто-то сказал, что на этом озере лещ хорошо берет ночью на выползка. Когда стемнело, они завели машину, выехали на луг и при свете фар стали ловить длинных толстых червей. Выползки были очень осторожными, и рыбаки то и дело шепотом ругались: до­быча ускользала из самых рук.

Потом, забрав удочки, они уплыли. Почему Наташа не отправилась на рыбалку с ними? Звали ведь! Но ей почему-то захотелось остаться одной, послушать всплеск рыбы в камышах, кряканье уток, тревожные крики ноч­ных птиц, увидеть серебряную луну над бором, яркие звезды, узкие сизые облака на ночном небе. И еще по­размышлять над словами Лизы и подумать о Сергее..,

Он вошел в комнату как-то боком, не постучавшись. Остановился на пороге и, подпирая притолоку, уставился на нее. Солнце давно село за сосновым бором, но еще было не очень темно. Чуть слышно звенели за окном ко­мары. В комнату они попасть не могли, потому что фор­точка была затянута марлей. Узенькая полоска неба над лесом багровела, и красноватый отблеск играл на под­оконнике.

Наташа отложила книгу в сторону — она читала при свете керосиновой лампы «Планету людей» Экзюпери— и недоуменно взглянула на него.

— Ты один? — спросила она. — А где Капа?

— К черту Капу! .. — наконец разжал он губы, и На­таша поняла,что он пьян.

— Пожалуйста, не ругайся, — попросила Наташа. Она еще не видела Блохина таким злым. Даже когда чернильницей в него запустила.

— Где ребята? — спросил он. — Я прошел по берегу, лодки не видно.

— Уплыли

за остров лещей ловить на этих... выполз­ков.

Наташа еще не ощущала никакой тревоги.

— Читаешь? — взглянул он на книжку и снова на­смешливо уставился на нее. — Ну и как, интересно?

— Мне не нравится твой тон, — заметила Наташа.

— Что ты тут... в его комнате делаешь? — задал он глупый вопрос.

— Жду Сергея, — равнодушным голосом сообщила она. — Он должен из города вот-вот приехать.

— Он не приедет, — уронил он.

Сева Блохин приехал на последнем автобусе, который прибывал в Опухлики в восемь вечера. А от Опухликов пришел пешком.

— А какого черта его в город понесло? — поинтересо­вался он.

Наташа коротко рассказала о схватке с браконьера­ми, выстрелах, однако про рану Сергея умолчала. И про то, что он лежит к больнице.

— Давай выпьем, — сказал он и, скрипя половицами, подошел к столу. Достал из кармана бутылку коньяку, промасленный пакет. Все это выложил на стол. Ногой подвинул табуретку и уселся напротив Наташи. Неболь­шие светлые глаза его впились в ее лицо. Глаза были немного остекленевшие, с красными прожилками. Навер­ное, Блохин напрягал все силы, чтобы взгляд его был про­никновенным и осмысленным, но на самом деле глаза его смотрели тупо и жестоко. Вот он перевел взгляд с На­таши на бутылку, потом снова на нее. Видя, что девушка не собирается подавать стаканы, сам встал и подошел к буфету. Достал два граненых стакана, которые Наташа вечером вымыла и сама туда поставила. Отколупнул пробку и налил.

— Я не буду пить, — отказалась Наташа.

Блохин опрокинул стакан, взглянул на закуску, но ни­чего не взял.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он.

— Я слушаю.

Он налил еще раз, снова выпил, не закусывая. На его скулах напряглись желваки, на лбу возле виска набухла синяя жила. Наташе стало неприятно смотреть на него, и она отвела глаза в сторону.

— Ты должна быть со мной, — сказал он. — Капа — это все ерунда. Детские развлечения. Мне нравишься ты.

— Пожалуй, тебе лучше уйти, — нахмурилась На­таша.

— Он всегда и во всем был впереди меня. .. — про­должал Блохин, не обратив внимания на ее слова. — Был фоторепортером, потом литсотрудником, а теперь вот по­чти писатель. . . Я завидовал ему. Завидовал таланту, тому, что у него была красивая жена. . . И что интересно, когда он развелся с ней, она и мне перестала нравить­ся. . . Помнишь, ты облила меня чернилами? Я ведь пер­вый обратил на тебя внимание. Я думал, это просто так, а потом понял, что люблю тебя. С тех самых пор. И вот опять он перешел мне дорогу. .. Думаешь, я не видел, как ты на него вчера смотрела? На этот раз у него ничего не получится. . . Я женюсь на тебе!

— А я за тебя не хочу выходить замуж, — отрезала Наташа.

— Почему? — тупо уставился он на нее.

— И не стыдно тебе? — посмотрела ему в глаза де­вушка. — Только что был с другой. . . а теперь пристаешь ко мне!

— Я Капку пригласил, чтобы тебя позлить, — сказал Блохин. — Это ведь несерьезно. . . А ты — это другое де­ло. Я правду говорю...

— Ты сейчас меня злишь,— перебила она.

Он молча смотрел на пустой стакан и барабанил паль­цами по столу.