Усмиритель душ
Шрифт:
От книжных полок исходил дух древних томов: запах отстоявшихся чернил, смешанный с плесенью, проникшей между страниц, что годами не видели света дня. Весь этот зал наполнял густой книжный аромат, от которого невозможно было скрыться.
Сан Цзань работал над инвентаризацией книг. Большая часть была написана на традиционном или упрощённом китайском, в котором он ничего не понимал, так что ему приходилось вручную сравнивать корешок каждой книги с отметками на полках. Работал Сан Цзань медленно, но старательно, и до сих пор не допустил ни одной ошибки.
Это была его первая настоящая работа: Сан Цзань больше не был рабом, которого не считали за человека, и не был лидером, которым восхищались люди, не заслуживающие жить на этом свете… И пусть эта работа нашла его довольно поздно — через несколько сотен лет после смерти — Сан Цзань всё равно её очень ценил.
Что может быть лучше, чем мирно и спокойно существовать рядом с человеком, которого любишь? При жизни Сан Цзаню такого было никак не видать: он даже мечтать не осмеливался о подобном счастье.
— Здравствуй, к-кот, — поприветствовал он Да Цина.
— И тебе привет, мальчик-заика, — отозвался Да Цин.
Сан Цзань растерялся: Ван Чжэн, будучи воспитанной и тихой девушкой, никак не могла научить его остроумию, так что Сан Цзань просто не понял шутки.
— Заи… Что такое заика?
Да Цин запрыгнул на одну из полок и бросил, вглядываясь в книжные ряды:
— Заика — то же самое, что братишка.
Понимающе кивнув, Сан Цзань радостно провозгласил:
— Тогда привет тебе, котик-заика!
Да Цин ничего не ответил.
— Что тебе хочется п-почитать? — любопытно уточнил Сан Цзань.
Да Цину расхотелось его дразнить, и он разлёгся на полке над его головой и спросил:
— Чжао Юньлань… Шеф Чжао недавно забрал отсюда какую-то книгу. Он уже вернул её? Дай-ка посмотреть.
Сан Цзань внимательно выслушал его просьбу, а потом попросил повторить её ещё раз, и после третьего раза, наконец, понял, что от него требовалось. Довольно улыбнувшись, Сан Цзань взял со стола книгу, которую ещё не успел вернуть на полку, и положил её на свою тележку.
— Вот она.
Да Цин спрыгнул со шкафа и приземлился на тележку Сан Цзаня, чтобы понять: все до единой страницы этой книги были пустыми.
Сердце Да Цина дрогнуло: чтобы прочесть эту книгу, требовалось быть более умелым заклинателем.
По неясной причине силы Да Цина в какой-то момент сжались до едва ли десятой доли того, чем он обладал на пике своих сил. Он даже не мог больше превращаться в человека. Но он всё равно оставался волшебным существом возрастом в несколько тысячелетий: разве обычный человек, которому и тридцати не было, мог обойти его по силам?
Невозможно.
Разве что… Разве что душа Чжао Юньланя начала постепенно пробуждаться.
— Никогда раньше не видел этой книги, — сказал Да Цин, похлопав её лапкой по обложке, и покрутился вокруг себя, преследуя собственный хвост. — Откуда она взялась?
Сан Цзань, конечно же, ничего об этом не знал. Кот и призрак какое-то время смотрели друг на друга в молчании, а затем Да Цин спрыгнул с тележки на пол и побрёл прочь. У него даже пропало желание отведать своей любимой кошачьей еды.
Сложно было сказать, чего ожидать от «пробуждения» Чжао Юньланя, хорошего или плохого, но Да Цина оно определённо беспокоило.
У Чжао Юньланя была хорошая жизнь: половину времени он упражнялся в остроумии, а другую половину наслаждался своим великолепным умом. От нечего делать он даже позволял себе всякие грязные мыслишки. В общем, хорошая была жизнь, ничего не скажешь.
Чёрному коту же хотелось только дремать в тёплом местечке, пока за окном зима, и просыпаться, только чтобы поесть. Ему по природе были попросту недоступны так называемые человеческие «идеалы», с которыми люди так отчаянно носились. Его хозяин сейчас был абсолютно счастлив, улыбаясь целыми днями напролёт, и Да Цину это очень нравилось. И ему отчаянно не хотелось, чтобы что-то этому помешало.
Но не в его силах было предотвратить появление нежелательных помех.
***
Самая большая помеха по имени Шэнь Вэй в этот момент погружалась в преисподнюю. А лишившиеся эмоций духи и призраки, навечно заключённые в аду, невольно разбредались в стороны, боясь исходящей от него силы.
Он опускался и опускался, потеряв счёт времени, пока не оказался в самых глубинах ада.
<