Усмиритель душ

Priest P?

Наконец-то Юньлань услышал этот разговор целиком. Только теперь он понял, каким образом Шэнь Вэй вытащил из этого диалога, полного сожаления и сочувствия к человечеству и его страданиям, несколько ключевых фраз и вывернул их наизнанку, придав совершенно иное значение.

Нюйва кивнула, и в тот же миг над землёй поднялась сияющая цепочка камней, протянулась словно радуга и с воем вонзилась в плотное одеяло облаков, которые с грохотом и молниями разверзлись. Люди и волшебные существа, успевшие завершить только половину своего подъёма на Пэнлай, попадали на колени

и принялись молить небеса о пощаде. Потребовалось несколько месяцев, чтобы гром утих, и на смену расступившимся грозовым облакам пришли обычные, и солнце вновь осветило выжженную, бесплодную землю.

Тело Нюйвы, спрятанное среди облаков на вершине Пэнлая, разбилось вдребезги, и одна часть её души восстановила Великую Печать, а другая обратилась к горам и рекам и обернулась нежными ростками свежей зелени среди потрескавшихся камней.

На вершину также поднялся Шэнь-нун и сказал Куньлуню:

— Моё время пришло, — и упал на землю, отдав своё тело смерти. Его душа, более не стеснённая смертной оболочкой, опустилась к подножию священной горы и обернулась колесом реинкарнации, к которому сразу потянулись заблудшие души, разучившиеся различать день и ночь. Столп Природы пронзил и успокоил дрожащую землю, Солнечные Часы Реинкарнации начали вращаться вокруг Камня Перерождений, а Кисть Добродетели, парящая в ветвях священного древа, окунулась в Реку Забытья и вынырнула, зная о достоинствах и недостатках всех человеческих душ.

— Только одного не хватает, — сказал Куньлунь. Облака над ним вдруг потемнели, налившись угрозой, словно гром и молния спустились к нему прямиком с небес. — Огонь моей души породил призрачное племя, подняв его из грязи, и просто так оставить их было бы преступлением, которого я не допущу.

Кровь, выпущенная из его сердца, обернулась фитилём, а тело обратилось лампой. И внезапно Юньлань ощутил, что давно обо всём знал: не из воспоминаний внутри священного дерева или Великой Печати, а словно это случилось с ним самим, а он обо всём забыл и просто какое-то время не мог вспомнить.

Колесо реинкарнации замкнулось: жизнь и смерть перестали существовать друг без друга.

Древняя сущность владыки Куньлуня истекла кровью, оставив на своём месте задыхающегося от рыданий Короля Призраков, чьи волосы нещадно трепал яростный горный ветер.

А затем они вместе спустились нести стражу возле Великой Печати.

— Что было дальше? — спросил Юньлань, обернувшись к Шэнь Вэю. — Почему ты тогда сказал, что никогда не примиришься с Шэнь-нуном?

Глава 93.

Поначалу Шэнь Вэй ему не ответил. Глядя куда-то в сторону, где исчез невыносимо опечаленный юный Король Призраков, он улыбался: словно вспомнил о чём-то хорошем, что немного его смущало.

— На самом деле я очень уважаю Шэнь-нуна, — сказал он, наконец. — В моих глазах он больше вас с Нюйвой походил на настоящего бога.

— Погоди-ка, — нахмурился Юньлань, подняв руку, и хорошенько

пораскинул мозгами. — Это ты виноват, что я за тобой не успеваю. Плохо объясняешь и наловчился мне врать, понимаете ли! А теперь у меня мозг кипит!

Шэнь Вэй послушно замолк, ожидая, что Юньлань сейчас же отошлёт его прочь… Но сколько он не стискивал кулаки, страшные слова всё не звучали и не звучали: это было словно висеть на краю обрыва, цепляясь за ускользающие травинки, не в силах молить о пощаде.

— Шэнь Вэй, — произнёс Юньлань, бросив на него быстрый взгляд, — знаешь ли ты, что в моей жизни самое трудное? — Шэнь Вэй удивлённо моргнул. — То, что у моей негодяйки-жены в голове так много всего намешано, что она ничего не может выразить словами! Иными словами, рано или поздно ты сам запутаешься в своих показаниях.

Шэнь Вэй лишился дара речи.

— Вот-вот, — укоризненно покачал головой Юньлань, — я о тебе говорю. А запутался у нас я.

Шэнь Вэю в этих словах смутно послышалась какая-то подсказка, но он не решился гадать вслепую и поднял на Чжао Юньланя горящие глаза.

— И?

А Юньлань давным-давно научился под него подстраиваться: если Шэнь Вэя одолевала тоска, он сразу бросался на помощь, а стоило показаться его сильной натуре, и Юньлань мгновенно терял волю и переключался в состояние «безудержный флирт».

Именно поэтому сейчас он, изображая серьёзность, потёр подбородок и важно заявил:

— Наше будущее сейчас зависит от моей снисходительности и твоей честности. Известно ли тебе, мой дорогой профессор Шэнь, что те, кто обманывает народ, непременно окажутся погребены восстанием того же народа?

Шэнь Вэй собирался было что-то сказать, но не сумел — к тому времени он давно уже не понимал, как выразить то, что чувствует.

— Скажу тебе вот что, — продолжил Чжао Юньлань. — Для начала мы перестанем спорить о былом. Всё началось с создания людей. Куньлунь — я сам — тогда ещё был совсем мальчишкой. И будучи мелким придурком, брякнул кое-что, не подумав, о том, из какой глины люди были сделаны. Из-за этого Нюйва обнаружила присутствие трёх зол: жадности, ненависти и одержимости. И тогда же ей явилось видение о будущем человечества и неизбежной войне между богами и земными существами. — Юньлань хмыкнул. — У дамочки определённо была мания преследования.

Непривычный к его манере речи, Шэнь Вэй помедлил с ответом, но не мог не признать его правоту:

— Допустим.

— После этого Нюйва позвала на помощь Фу Си, и вместе они сотворили Великую Печать и образовали нечистые земли. — Юньлань понизил голос до заговорщицкого шепота. — Кстати, давно хотел спросить: они правда были парой, как говорят легенды?

— Были, — неохотно отозвался Шэнь Вэй.