Усмиритель душ

Priest P?

Девушка явно боролась с собой. Хотя она и узнала Го Чанчэна, но для неё он был больше товарищем по играм, чем учителем, который в средней школе помогал на летних каникулах. Так что относилась к нему она не слишком хорошо, не принимала его всерьёз и откровенно не желала его слушаться. Го Чанчэн продолжал говорить, но она не обращала на него внимания, пока не услышала последние слова.

Она резко вскинула голову и посмотрела на него так, будто хотела сказать: «Ты лжешь!» Но с её губ не слетело ни слова. Будто ведомая духом или призраком,

она дрожащими руками взяла телефон.

— Алло?

Человек на том конце помолчал немного, а затем заговорил со знакомым деревенским акцентом, долетавшим сквозь радиопомехи. Девушка действительно услышала знакомый мамин голос.

— Цуй-эр.

Глаза девушки наполнились слезами, и она воскликнула:

— Мамочка!

— Не плачь, Цуй-эр, не плачь. Слушайся учителя Го. Возвращайся завтра, хорошо? Ты так далеко уехала, что мама не может быть с тобой. Я волнуюсь, когда не могу тебя видеть…

Девушка остановилась у выхода из города Дракона и разрыдалась.

Чу Шучжи был не слишком хорош в разрешении такого рода ситуаций: он просто хотел поймать преступника и покончить со всем этим. Он снова взглянул на Го Чанчэна и снова увидел оранжевый свет сияющей добродетели.

На сей раз свет казался ещё ярче, и на мгновение Чу Шучжи показалось, что горит сам Го Чанчэн. Он потёр глаза, а когда снова их открыл, свечения уже не было.

Огненный свет…

По словам Да Цина, подобное смогла заслужить только Нюйва, когда создала человечество. Неприятные предположения невольно закрались в голову Чу Шучжи. Больше он сдерживаться не мог: достал телефон и снова набрал Чжао Юньланя. До этого он уже несколько раз пытался, сидя в машине, но механический голос отвечал, что «номер не обслуживается». На сей раз фраза сменилась на «телефон абонента выключен».

Означало ли это, что Чжао Юньлань вернулся в мир живых?

Чу Шучжи не удержался и закурил, и это немного его смягчило.

И позволило появиться очередной идее.

***

Этой ночью они смотрели на выезд на шоссе до половины пятого утра.

В воспоминаниях Шэнь Вэя они с Чжао Юньланем тоже не спали.

На вершине горы Пэнлай Шэнь Вэй, договорив, настойчиво сказал, не давая Чжао Юньланю шанса медлить:

— Времени на раздумья у тебя нет. Отвечай сразу.

Чжао Юньлань вскинул голову, чтобы посмотреть Шэнь Вэю в глаза, а затем потянулся и взял его за запястье.

— Как долго прослужит Великая Печать? Хватит ли оставшихся дней мне, ничтожному смертному, чтобы прожить целую жизнь, позаботиться о стареющих родителях и проводить их в последний путь?

На мгновение Шэнь Вэй не мог понять, о чём он говорит. Лицо у него было мертвенно-бледным, как и губы; единственным цветным пятном казались потемневшие глаза. В голове было пусто, не осталось ничего, кроме двух вариантов, которые он ранее уже озвучил.

Но Чжао Юньлань пока не озвучил свой выбор, и Шэнь Вэй не мог его понять. Он ничего не ответил.

Спустя несколько долгих мгновений он взял Чжао Юньланя за плечо и опустил голову, словно не мог удержать её поднятой.

— Что ты… поясни, что это значит?

Юньлань погладил его по волосам.

— У тебя на сердце так тяжело. И всё эти планы… Как же с тобой сложно. Пойдём уже домой?

Глаза Шэнь Вэя расширились. Мгновение он пристально смотрел в ответ, а затем вдруг подхватил Чжао Юньланя на руки. Мир вокруг завертелся, меняя землю и небо местами, а затем Юньлань ощутил под ногами знакомый пол. Он услышал грохот — кажется, приземлившись, они задели прикроватный столик, и маленькая чашка с него упала, расплескав остатки чая.

Но никто не обратил на это внимания.

Шэнь Вэй грубовато прижал Юньланя к кровати и принялся почти яростно сдирать с него одежду.

— Подожди! — Юньлань схватил Шэнь Вэя за руку. — Твою кровь я пить не буду.

— Для меня это… как комариный укус.

— А для меня — нет. — Юньлань оттолкнул его и потянулся к светильнику, однако его руки перехватили.

Шэнь Вэй прошёлся языком по его кадыку и шее. Юньлань нетерпеливо выдохнул:

— Хватит. Прекрати баловаться.

— Даже если я вытащу сердце из груди, то умру далеко не сразу. Как минимум, проживу дольше, чем существует Великая Печать, — тихо сказал Шэнь Вэй, и его горячее дыхание согревало Юньланю шею. — Мне даже было интересно, усилится ли эффект, если я вырежу своё сердце и отдам тебе. Но я побоялся, что тебя это испугает, а потому остановился на струйке крови.

Помолчав, Чжао Юньлань всё же сухо ответил:

— Большое спасибо, что ты до сих пор помнишь, как легко меня напугать.