Успех или счастье?

Зейн Кэролин

— Нет, — усмехнулся Джастин, — но я прощаю прекрасную женщину.

— Ах, Пэтси, — радостно проворковала миссис Ренфру и захлопала ресницами. — Да, моя девочка, твоя жизнь прекрасно устроена, я это вижу.

— Да, — согласилась Пэтси, взяв свою старенькую учительницу за руку. Кожа была тонкой, как бумага, и сморщенной на скрюченных артритом пальцах. Но Пэтси эта рука не казалась старой. Это была сильная рука наставницы. Пэтси почувствовала, что вот-вот расплачется.

— Пэтси, Битси наверняка говорила

тебе, как я горжусь твоими удивительными успехами.

Пэтси бросила на Джастина затравленный взгляд.

— Нет, — буркнула она.

К ее смущению, миссис Ренфру продолжила.

— И всего за десять лет. Потрясающе. Моя милая девочка, ты навсегда останешься моей лучшей ученицей. — Джастину она пояснила, — Пэтси была одной из самых способных, самых старательных и увлеченных девочек, которых мне выпало счастье обучать. Завтра вечером я увижу ее танец, и это будет самое яркое мгновение в моей карьере.

Джастин посмотрел на Пэтси, на секунду опустил взгляд, и снова взглянул на нее.

Утратив дар речи, Пэтси в отчаянии уставилась на Джастина. На ее лице ясно читались угрызения совести. Это ужасно. Она не хотела лгать своей учительнице. Она не хотела лгать никому. Это была шутка. Глупая, неудачная шутка.

— Моя милая девочка, прости меня, но мне пора домой. — Миссис Ренфру доверительно подмигнула Пэтси. — Эта штуковина так меня утомляет, если не сказать хуже. Но встреча с тобой того стоила. Эти десять лет были слишком длинными. Иди сюда, я тебя обниму.

— О, миссис Ренфру, — прошептала Пэтси с комком в горле. — Мне тоже было так приятно увидеться с вами.

Царственная пожилая леди обняла Пэтси, затем ее «мужа», развернула коляску и уехала.

Десятая глава

Джастин отвернулся от залитой лунным светом реки и взглянул на Пэтси, выходящую на совместный балкон двух соседних гостиничных номеров. Поскольку у Джастина в номере поселились все мальчики, а у Пэтси — все девочки, балкон был единственным местом, где они могли обсудить сегодняшние события, не мешая детям спать.

После бесконечно долгого дня они наконец оказались наедине. Ночное небо было безоблачным, и звезды мерцали россыпью бриллиантов. Пэтси не успела переодеться, но распустила и расчесала волосы. Она казалась настоящей красавицей.

Джастина тяготило чувство вины за свое неподобающее поведение. Он знал, что должен попросить у нее прощения, и пытался подобрать нужные слова.

Но при одном только взгляде на ее прекрасное лицо у него замирало сердце.

Джастин не понимал, что на него нашло. Наверное, целый зал, наполненный двойниками Дарлин, вызвал у него чувство протеста. Или его слишком развеселил тот благоговейный трепет, с которым на него смотрели присутствующие. А может, в него просто бес вселился. Какой

бы ни была причина, Джастин знал, что сегодняшним вечером сильно переборщил.

Все это не настолько смехотворно, как кажется с первого взгляда. Милая маленькая миссис Ренфру заставила его это понять. Быть может, эта публика и принадлежит к другому социальном слою, но они тоже люди, умеющие чувствовать. Тот факт, что у них имеются деньги, власть и положение в обществе, ничего не меняет. Джастин откровенно издевался над ними, и теперь его мучила совесть.

Вот-вот, — подумал Джастин, растирая затекшую шею. Он в ответе за этот спектакль не в меньшей мере (если не в большей) чем Пэтси, и ему больше некого винить.

Пэтси давно уже хотела рассказать правду. И именно он зарубил ее попытку на корню.

Что ж, пора внести ясность. Они должны признаться. И чем скорее, тем лучше. Это единственный выход. Глядя на нежное, бесхитростное лицо Пэтси, Джастин понимал, что она разделяет его чувства. И это он тоже любил в ней. Она не равнодушна к людям, независимо от их классовой принадлежности.

Она обрадуется, узнав, что Джастин поможет ей раскрыть всю правду. Остановившись на этой мысли, он улыбнулся.

— Как тебе удалось уложить близнецов? — шепотом поинтересовалась Пэтси.

— Тяжкие телесные повреждения. — Джастин склонился к ней. — Естественно, они чувствовали себя виноватыми после скандала с мужем Битси.

Пэтси застонала.

— И не напоминай. Мне до сих пор не верится, что они украли его бумажник.

— Что ж, зато на этот раз они его вернули, — устало сказал Джастин.

— Верно. Должна признаться, лично мне это происшествие показалось мелочью в сравнении с открытием, что на мне надеты обноски Битси.

Джастин насмешливо изогнул бровь.

— А я и не знал. Мне показалось, тебя сильнее всего потрясло появление механика, когда он вошел и объявил, что починил твою машину и поставил ее вместе с прицепом у входа в школу под самым большим фонарем.

Пэтси застонала снова.

— Боже правый. Можно подумать, будто они никогда не видели старых фургонов. — Со вздохом она покачала головой.

Потянувшись, Джастин встал рядом с ней и облокотился о кованые перила.

— Устала?

Он погладил пальцем ее щеку. У Пэтси перехватило дыхание, и она молча кивнула.

— Я тоже.

Его глубокий голос в сочетании с ночными звуками доводил Пэтси до безумия. Как ни пыталась она сопротивляться этому чувству, но Джастин возбуждал ее, как ни один другой мужчина. У него было все, что ей нравилось в людях, и даже больше. Пэтси залюбовалась его красивым лицом и вспомнила, как когда-то ее раздражала ямочка на его подбородке. Теперь же ей постоянно приходится бороться с глупым желанием прижаться к этой ямочке губами.