Успешная операция
Шрифт:
Роберт Хайнлайн
Успешная операция
Для любого из пишущей братии самым дорогим и ценным словом, конечно же, является короткое и круглое англосаксонское NO!!! А одну из особенностей отношения публики к работе прозаика характеризует тот факт, что люди, никогда не ожидающие от таксиста свободного маршрута движения или от рынка свободного набора товаров, без малейшего смущения требуют от профессионального писателя все новых и новых даров его авторучки.
Это нетерпеливое "а ну-ка давай" - повальное заболевание среди фанатов
Следующая история появилась на свет сразу после продажи моего первого рассказа; то есть возникла в результате того, что я в то время еще не научился говорить NО!
– Как ты смеешь такое предлагать!
Главный придворный врач упорно стоял на своем.
– Я бы не осмелился, сир, если бы вашей жизни не грозила опасность. Кроме доктора Ланса, в отечестве нет другого хирурга, который мог бы сделать пересадку гипофиза.
– А я говорю, оперировать будешь ты!
Медик покачал головой.
– Тогда вы умрете, вождь. Моего искусства недостаточно.
Глава государства стремительно закружил по комнате. Казалось, он вот-вот даст выход одному из тех истерических взрывов гнева, которых так боялись его приближенные. Неожиданно он сдался.
– Приведите его ко мне!
– приказал он.
Сохраняя достоинство - достоинство и присутствие духа, не сломленные в течение трех лет "превентивного заключения", - доктор Ланс предстал перед вождем. Бледность и истощение выдавали в нем узника концентрационного лагеря; впрочем, люди его расы уже привыкли к притеснениям.
– Я понял, - произнес он.
– Да, я понял... Я могу сделать операцию. Каковы условия оплаты?
– Условия оплаты?
– возмутился вождь.
– Ты еще смеешь говорить об условиях, грязная свинья? Тебе дается возможность хотя бы частично искупить грехи своей расы!
Хирург поднял брови.
– Думаете, я не знаю, что, будь у вас под рукой другой вариант, вы бы никогда не послали за мной? Но вам понадобилась именно моя помощь.
– Ты сделаешь, что тебе скажут! Ты и твой род должны быть счастливы уже тем, что остались живы.
– И все же без гонорара я оперировать не собираюсь.
– А я сказал, тебе еще повезло, что ты жив...
– В голосе диктатора чувствовалась неприкрытая угроза.
Ланс молча развел руками в стороны.
– К тому же мне говорили, что у тебя есть семья...
Хирург облизал пересохшие губы. Его Эмми... они могут погубить ее... и маленькую Розу. Но он должен быть мужественным - таким, каким хотела бы его видеть Эмма. И он будет играть по самым высоким ставкам... ради них и только ради них.
– Мертвым им не будет хуже, чем теперь, - твердо ответил он.
Прошло немало времени, прежде чем вождь убедился, что Ланса ему не сломить. Не стоило даже пытаться - хирург впитал мужество вместе с молоком матери.
– Какова твоя цена?
– Разрешение на выезд для меня и моей семьи.
– Скатертью дорога!
– Компенсация за имущество...
– Да подавись им!
– ...выплаченная золотом до операции!
Вождь по привычке хотел возразить, но сдержался. Пусть этот самонадеянный глупец думает что угодно. Вразумить его можно будет и после операции.
– А теперь последнее... операция будет проводиться в зарубежном госпитале.
– Но это нелепо!
– Я настаиваю.
– Так ты не доверяешь мне?
Ланс, не отвечая, смотрел ему прямо в глаза. Вождь ударил доктора ударил сильно, по губам. Хирург даже не шевельнулся, чтобы избежать удара; он принял его, не изменив выражения лица...
– И вы действительно согласились на это, Самуэль?
Молодой человек без страха взглянул на доктора и ответил:
– Да, согласился.
– Нет никаких гарантий, что вы оправитесь после операции. Гипофиз вождя поврежден, и ваше молодое тело может не справиться с ним... Вы должны учесть такую возможность.
– Я все понимаю... но тогда я выйду из концлагеря!
– Да. Все верно. Если вы выживете, вас освободят. Я сам буду заботиться о вас, пока вы не будете готовы к путешествию.
Самуэль улыбнулся.
– Да это же просто удовольствие - болеть в стране, где нет концлагерей!
– Тогда все в порядке. Давайте начинать.
Они вернулись к группе людей, которые нетерпеливо, но молча ждали их в другом конце помещения. С точностью до пенни были отсчитаны деньги, которые знаменитый хирург посмел потребовать, несмотря на постановление диктатора о том, что люди его религии не нуждаются в деньгах. Ланс сложил половину золотых монет в широкий пояс и обмотал им талию. Где-то на дородном теле его супруги была укрыта другая половина.
Через час и двадцать минут Ланс положил на стол последний инструмент, кивнул хирургам-ассистентам и стянул операционные перчатки. Бросив последний взгляд на двух пациентов, он покинул помещение. Скрытые бинтами, оба под стерильными покрывалами, они были неотличимы друг от друга, и неосведомленный человек ни за что бы не разобрал, кто из них диктатор, а кто заключенный. Хотя, если вдуматься, благодаря обмену крошечных желез в жертве сейчас была частица диктатора, а в диктаторе - частица жертвы.
Доктор Ланс вернулся в госпиталь в тот же день к вечеру, после того как устроил жену и дочь в отеле первого класса. Поступок, конечно, не слишком разумный, принимая во внимание их неопределенное положение изгоев и беженцев, но они так давно уже не жили по-человечески там - доктор в мыслях не называл свою страну родиной, - что небольшое безумство им только на пользу.
Вернувшись в госпиталь, доктор осведомился о своем втором пациенте.
Но его здесь нет, - с недоумением ответил дежурный.