Успеть до зимы. История дриады
Шрифт:
Три самых долгих в его жизни дня.
Вчера эльфа попытались силой выволочь в гостевой зал. Не вышло. Эльф брыкался, кусался, сопротивлялся как мог, заехал охраннику ногой в пах. А потом валялся, скорчившись от боли.
За это и попал в подвал.
Когда бордельные каратели сняли его, вызволили из заточения, ещё несколько часов он лежал на сыром полу подземелья и не мог пошевелить конечностями. Полночи распятый он просто обмяк в руках охраны, подобно тряпичной кукле.
А сегодня в Тициана влили колдовское пойло для быстрого заживления ран,
Работать.
Эльф проделал бы снова вчерашний трюк, но тело требовало пощады. Молило хозяина сжалиться и спуститься в проклятую гостевую. Тело просило ещё немного времени. Ещё несколько часов, прежде чем эльф возобновит борьбу за свою честь.
Хозяйка заведения, серокожая женщина-дроу, очень торопилась побыстрее, да подороже продать Тициана какой-нибудь бесстрашной извращенке, авантюристке или любительнице пощекотать себе нервы. Уж очень бордель-маман любила блеск золотых монет.
Эльф держался. Сдаться он не мог. Образ Эринель, его возлюбленной, вырывал Тициана из лап смирения. Далёкое воспоминание о прекрасной эльфийской деве, дочери советника владыки Ливенора, возвращало эльфу силы для борьбы.
Эринель. Статная и изящная. Прекрасная, как раннее утро. Чистая, как слеза.
Из-за своего происхождения Тициан, сын магистрата и простой человеческой женщины ей не ровня. Именно поэтому за всю свою жизнь эльф, – а точнее сказать, полуэльф, – говорил с Эринель всего раз. Высказал восхищение её божественной игрой на арфе, коснулся инструмента, что ещё помнил тепло её ладоней. И сдержанная улыбка, короткая благодарность эльфийки стали для Тициана лучом света. Спасительным огоньком в холодном всепожирающем мраке.
Тициан не был близок с женщиной. Как и все его сородичи, он мечтал покорить сердце прекрасной эльфийской девы. Желал стать нежным заботливым мужем красавице Эринель.
А оказался здесь, в этой гнилой дыре, во вместилище блуда и порока.
– Рыжик, марш в гостевую, – скомандовала хозяйка борделя, эта любительницы кожаных одеяний, – И советую тебе сегодня быть послушным, сладенький.
Рыжик. Как животное.
Тициан ненавидел это прозвище. Насмешкой судьбы человеческие контрабандисты, что продали его в рабство, именно так его и прозвали – Рыжик. Из-за яркого, экзотического цвета волос. И да, рыжий эльф – большая редкость. Ублюдки хорошо нажились, дорого продали диковинного полуэльфа.
В гостевой зал Тициан спускался медленно, плёлся еле еле со скоростью черепахи. Чувствовал боль во всех своих членах, шипел и морщился при каждом шаге. Ступал неуклюже, без присущей ему грации. Ступенька за ступенькой, но всё же он оказался в зале, миновал помост, задел головой масляный светильник.
Даже не обратил внимания.
Всё в ненавистной гостевой просто кричало о похоти и разврате: дубовые стулья и лавки, покрытые бархатным покрывалом, резные колонны с изображениями голых грудей и фаллосов, алые
Тициан притаился в углу у колонны, понадеялся, что не заметят.
Он устал от боли и пыток, мечтал отдохнуть. О, пусть сегодня ему повезёт. Пусть все старухи, толстухи, вдовы, огрицы и мужеподобные женщины-дроу пройдут мимо. Не заметят Тициана. Не будут с любопытством разглядывать и тыкать пальцем в рыжеволосого раба.
Грохнула тяжёлая дубовая дверь.
Эльф вздрогнул.
На пороге завсегдатай заведения – воинственная двухметровая огрица. Эта любит щупленьких, тщедушных – Тициан слышал обрывки рассказов других работников-мужчин. И всё равно сильнее вжал голову и плотнее прижался к колонне. Если бы мог – слился бы с интерьером, с вульгарным бархатным альковом. И сидел бы тихо, тихо. Как мышка.
За пару шагов клиентка пересекла половину залы и тут же уцепилась за хиленького робкого юношу. Выбрала тощего, безголосого вольмондца, серокожего доходягу, что без её позволения не посмел бы даже пикнуть.
Пронесло.
Хозяйка заведения с наглой ухмылкой тут же принялась жадно перезвякивать монетами, что посетительница отдала за тщедушного мальца.
Следом ворвалась шумная компания тёмных эльфиек. Ещё и в изрядном подпитии.
Вот это уже опасно! Увидят рыжую макушку – не отцепятся!
Тициан вжал голову ещё сильнее. Со всей силы сжал пальцами спасительную колонну.
– Нам нужен мальчик побольше, да посильнее, – заявила одна из них хозяйке.
– Один? – вылупив на клиенток жёлтые глазёнки, ошарашенно спросила хозяйка.
– Нууу, одного мало, – протянула дроуша и её спутницы тут же закивали, – Давай двоих.
Эти на сородичей даже не смотрели – какой интерес женщине-дроу покупать тёмного эльфа? Девицы оглядывались, долго рассматривали живой товар, выспрашивали у бордель-маман, некоторых бедолаг даже придирчиво ощупали.
Сейчас хозяйка расскажет про нового работничка и всё – хана Тициану. Клиентки хоть и женщины, но их пятеро. Пятеро! Толпа сильных, магически одарённых дроу против одного, увешанного магическими артефактами эльфа. Какие у Тициана шансы? Волшебные кандалы на руках и ногах не дадут сбежать, не позволят применить силу.
– Ой, я люблю котиков! – взвизгнула одна, увидев белокурого мужчину-оборотня из клана снежных барсов, – Давайте возьмём котиков? Их как раз два. Близнецы! Девочки-и-и-и.
И снова пронесло – два брата-близнеца отправились с толпой голодных эльфиек наверх. На растерзание. Тициан посочувствовал парням, но не слишком – больше думал о собственной шкуре.
Так Тициан и стоял за своим нехитрым укрытием, да поглядывал на входную дверь. Замирал с ужасом при виде посетительницы и выдыхал с облегчением, когда выбирали не его.
Со второго этажа уже доносились недвусмысленные звуки – крики, стоны, смех, громкие разговоры. Тициан не замечал их. Его заботила входная дверь и собственное укрытие.