Успеть к полуночи
Шрифт:
– Насчет вас обоих, - тихо добавила она, Харви поднялся. На ногах он стоял абсолютно твердо; несколько порций виски Флеца поверх выпитой фляжки бренди не нарушили его устойчивости. Но чтобы быть лучшим наемным убийцей Европы, нужно немножко больше, чем способность держаться на ногах. И немножко меньше виски.
– Ну ладно, в Париж-то мы едем?
– нетерпеливо спросил он.
Я кивнул и повернулся к двери. Девушка звонко, с горечью в голосе произнесла:
– Благодарю вас, месье Канетон.
И, возможно, она была права. Возможно, я все еще оставался Канетоном. Возможно...
Я посмотрел на нее, затем на Харви - на его затравленное, изборожденное морщинами лицо, которое казалось удивительно невинным, потому что на нем столь явственно читалась вина.
– Ну как, руки не трясутся?
– спросил я. Он вытянул в мою сторону правую руку с растопыренными пальцами. Они были тверды, словно высечены из камня. Глядя на них, он улыбнулся.
– Отлично, - произнес я, а затем резко взмахнул "маузером" и услышал, как хрустнули пальцы.
Во внезапно наступившей тишине его судорожный вдох прозвучал как вопль. Он согнулся пополам, прижимая руку к животу; лицо его скривилось и побелело. Потом он рухнул в кресло.
Девушка уже была рядом с ним - гладила его по голове, перебирала волосы, что-то ласково шептала.
Маганхард холодно заметил:
– Думаю, вряд ли это было...
– Я продлил ему жизнь, - сказал я.
– Еще на один месяц. Пройдет не меньше трех месяцев, прежде чем он снова сможет держать пистолет.
Мисс Джармен посмотрела на меня твердым, ясным взглядом.
– Вам не нужно было этого делать.
– Согласен, это было дешево, просто и даже подло, - уныло отозвался я.
– Как раз в духе Канетона. Будь я кем-то другим, возможно, придумал бы что-нибудь получше. Но я есть я.
Харви, приоткрыв глаза, хрипло прошептал:
– Спрячьтесь получше, Кейн. Получше. Потому что я потрачу очень много времени на ваши поиски. Я кивнул.
– Я буду в Пинеле - или вам там скажут, где меня найти.
– Он вас убьет, - сказала девушка.
– Возможно. Это будет зависеть от вас. По крайней мере ради этого у него будет стимул оставаться трезвым.
Я вышел, и никто даже не попытался остановить меня.
* * *
По-прежнему валил снег. На полпути к подножью горы я вдруг вспомнил, что так и не получил причитавшийся мне остаток гонорара - четыре тысячи франков. Я продолжил спускаться, но посмотрел на часы. Была минута первого ночи. Впереди простиралась горная дорога, напоминая мрачный темный туннель, у которого нет конца.