Успеть к полуночи
Шрифт:
Он забрал их и зашагал перед автомобилем, но вдруг остановился и тихо произнес:
– Бернар. А теперь еще и Ален.
– Но голос его звучал все так же безжизненно. Он не испытывал никаких эмоций по этому поводу. Во всяком случае - пока.
Глава 32
Пять минут спустя мы уже были в Лихтенштейне и вырулили на автостраду, с которой съехали за три километра до границы. "Роллсу" изрядно досталось, но на то они и рассчитаны, а пятьдесят ярдов, да еще в темноте - слишком большое расстояние для "стэна". Тем не менее одна фара была разбита, пулевые отверстия усеивали ветровое стекло и обе левые дверцы, а еще одна пуля пробила решетку радиатора. Неизвестно было, поврежден ли сам радиатор - впрочем, это мы, безусловно, выясним на горной дороге, ведущей в Штег.
Я сидел сзади рядом с Маганхардом, морщась при каждом толчке и проливая коньяк на рубашку. Харви расположился впереди, рядом с мисс Джармен.
Маганхард не произнес ни единого слова, но выглядел столь же бесстрастным, как и прежде.
Через несколько миль Харви обернулся и, опустив перегородку, спросил: - Может, остановиться где-нибудь, не доезжая Вадуца, и поискать доктора?
Маганхард встрепенулся и посмотрел на меня.
– Вы ранены?
– Во всяком случае, не смертельно. И вряд ли у вас есть знакомый доктор, который с готовностью назовет дырку от пули комариным укусом. Кроме того, не стоитзабывать о Галлероне.
– Думаете, нас ждут неприятности?
– спросил Харви.
– Не слишком большие. Не мог же он заключить контракты со всеми наемными убийцами Европы. А если даже и заключил, то наверняка расставил их в укрепрайоне.
Немного погодя Маганхард промолвил:
– Мистер Кейн, когда я говорил вам, что хочу прорваться через границу, я не думал, что для этого будет необходимо сжигать человека заживо, как вы только что проделали.
– Никто не думал, что это будет необходимо, мистер Маганхард, - устало отозвался я.
– Так уж вышло. При такого рода профессии люди не всегда погибают с бесстрашной улыбкой на устах и с теплыми словами, обращенными к матери.
– Мне казалось, вы с ним были знакомы!
– Был. И мне жаль, что он сгорел, если от этого кому-нибудь легче. Но никто не принуждал его сидеть там со "стэном" в руках.
Несколько секунд он размышлял, потом сказал:
– Наверное, они пришли туда, чтобы убить или быть убитыми. Возможно, это было честной игрой.
– Вы приписываете им излишнюю сентиментальность. Они пришли, чтобы убить - и точка. Если бы они считали, что есть шанс погибнуть, то не взялись бы за эту работу.
– Я покачал головой.
– Оттого что Ален умер столь ужасной смертью, он не сделался Святым Франциском.
– Во всех остальных случаях у вас не было выбора - стрелять или нет, заметила мисс Джармен.
– Первыми начинали они. Но на сей раз все устроили вы сами. Вы заварили эту кашу.
– Я, конечно, мог высунуть голову из траншеи, - огрызнулся я, - и предоставить им возможность открыть огонь первыми - если бы это сделало меня более добродетельным в ваших глазах. Только, черт побери, тогда я наверняка лишился бы головы.
– Я не это имела в виду.
– Голос ее звучал холодно и едва заметно дрожал - и отнюдь не из-за ветра, проникавшего сквозь пулевые отверстия. Она тоже видела, как сгорел Ален.
– Я хочу сказать, что, наверное, мы могли бы поступить как-то иначе, чтобы...
– Наверное, могли, - мрачно отозвался я, стараясь не думать, что именно мы могли бы сделать.
* * *
У Тризена мы повернули направо и по извилистой дороге стали подниматься к Тризенбергу и расположенному за ним Штегу. Вот теперь нам предстояло выяснить, как обстоит дело с радиатором.
– Мотор перегревается, - заметила мисс Джармен.
– Продолжайте ехать дальше. Не снижайте скорость.
Что она и сделала. Мы вписались в серию поворотов столь же стремительно, как это проделал бы Морган, - и имея в наличии всего одну фару. Задачу облегчало то обстоятельство, что путь был свободен: жители Лихтенштейна придерживаются мнения, что, за исключением часов, отведенных на делание денег, все оставшееся время разумнее всего потратить на сон. С тех пор как мы пересекли границу, нам встретились лишь один велосипедист да туристический автобус.
Когда приблизились огни Тризенберга, заморосил мелкий дождик. Харви склонился чуть ли не к самым коленям мисс Джармен, чтобы взглянуть на температуру радиатора.
– Стрелка почти зашкаливает, - сообщил он.
– Далеко нам не уехать.
– Поезжайте.
– Боже, да у нас взорвется цилиндр.
– В этом движке полно цилиндров. Не вздумайте останавливаться.
– Мы не доедем до Штега, если не остановимся, чтобы охладить его, бесстрастно сообщила девушка.
– Если мы не доберемся туда как можно скорее, ехать будет бессмысленно.
Маганхард повернулся ко мне.
– В нашем распоряжении почти полтора часа.
– Вы так думаете? Не вы ли говорили мне, что Галлерон не станет убивать Флеца, пока охотится за вами? Что ж, возможно, теперь он уже знает, что убить вас ему не удастся - тогда его единственной надеждой останется покончить с Флецем, а затем воспользоваться своим перевесом голосов над вами.
Он задумался. Потом с подозрением спросил:
– А откуда ему известно, что я не умер?
– К настоящему моменту Морган, вероятно, уже позвонил генералу, а генерал - Галлерону. К тому же у Галлерона наверняка имелась договоренность с Аденом и компанией - они должны были позвонить ему и сообщить, что работа выполнена. Как бы то ни было, никто не сообщил ему, что вы мертвы, так что сейчас он, наверное, изрядно нервничает.
Мы миновали Тризенберг, и шоссе сменилось проселочной дорогой, петляющей между обрывистыми горными пастбищами. От двигателя повеяло едва уловимым запахом раскаленного металла, и послышался негромкий неровный стук.
– По-моему, мотор сейчас заглохнет, - объявила мисс Джармен.
– Еще нет. Это просто клапаны перегрелись. Мы их охладим, когда заберемся повыше в горы, где есть снег.
– Если герр Флец действительно мертв, тогда с моей стороны будет ошибкой продолжать путь, - заявил Маганхард.
– Еще большей ошибкой будет не убедиться в этом.
Мы продолжали петлять по извилистой дороге. Дождь усилился, и стало холоднее, а когда на поворотах луч фары выхватывал из темноты горные склоны, сквозь сосны виднелась нависшая над нами туча.
Двигатель теперь уже издавал звуки, весьма напоминавшие щелканье кастаньет. Харви обернулся, собираясь что-то сказать.
Внезапно нам в лицо ударил ослепительный свет фар. Девушка резко нажала на тормоза.
* * *
Должно быть, благодаря нашей единственной фаре водитель встречной машины принял нас за мотоцикл, потому что продолжал ехать. Затем его тормоза завизжали, словно душа грешника, только что прибывшая в ад, и фары начали описывать зигзаги, когда машину повело юзом. Послышался протяжный душераздирающий треск. "Роллс" слегка вздрогнул и остановился.