Успокой моё сердце
Шрифт:
– Тебе больно? – с опасением на положительный ответ, все же спрашиваю.
Взгляд сам собой цепляет полупрозрачную трубку капельницы, тянущуюся к правой руке мужчины откуда-то сверху. Тонкая игла глубоко в вене. Увидеть их соприкосновение мешает всего лишь кусочек светлого пластыря, который мерцает на локтевом сгибе моего похитителя наподобие лампочки из гирлянд для новогодней елки. Его кожа слишком белая…
– Нет, - тихий вдох для того, чтобы сказать, и сразу же последовавший за ним выдох. Затем ещё вдох.
–
Такая резкая перестройка с одной темы на другую вводит в ступор.
Лишь проиграв услышанное в голове ещё раз, понимаю, что только что было сказано.
– Куда отвезет?
– Обратно, - Эдвард сглатывает, немного прикрывая глаза, - к Джерому.
То есть в особняк? А как же?
– Марлена знает что… - его дыхание на секунду прерывается, и мое замирает так же быстро, - что нужно. Проблем не будет.
– Каких проблем? – внутри меня тот самый страх - неприятный, необъятный, невозможный - завязывается тугим узлом.
– Подожди…
Мой похититель замолкает, плотно закрывая глаза и намеренно замедляя собственное дыхание.
– Эдвард? – испуганно зову, с трудом выждав десять секунд, - что такое?
Надеюсь, Флинн недалеко. Помочь мужчине самостоятельно не выйдет. Можно даже не пытаться.
– Первый рейс, - Каллен выдыхает, заново начиная говорить. Испуг отпускает, – куда угодно – из Америки. Потом по плану.
Плану? Рейс?
Страшная картинка получается путем объединения всех фактов. Они смешиваются, соединяются, образуют единый результат.
Джером. Необходимое. Из Америки.
– Ты хочешь его увезти? – мое дыхание совсем сперло.
– Спасти, - исправляет мужчина. Малахиты распахиваются со всей возможной силой. Он заставляет меня смотреть внутрь них. Видеть все то, что намерен показать. – Вы исчезнете.
Это даже не приказ. Не повеление.
Обречение и заклинание – вот что это.
Любым способом, любой ценой, вопреки чему угодно…
Именно таким взглядом – пылающим, несмотря на темноту и слабость – следовало бы учить праведных христиан следовать церковным законам.
Подобное действует не хуже костров и чанов с кипящей смолой. Готова поклясться, что при таком методе еретиков было бы в разы меньше. Нарушить завет, значит, предать самого себя. А это для большинства недопустимо. Невозможно.
– Эдвард, в этом нет необходимости, - пытаюсь говорить спокойно, но голос предательски дрожит.
Вспоминаю Джаспера, дабы не испортить ситуацию окончательно.
– Есть, - не соглашается Каллен. – Завтра утром они придут.
Вздрагиваю, никак не умудряясь скрыть это.
– Кто придет? – пальцы находят ладонь мужчины, теплую, легонько сжимая её. Мне страшно, и все, что может хоть немного привести в чувство – Эдвард. Несмотря на все происходящее, рядом с этим мужчиной я становлюсь храбрее.
Я
С того самого дня, когда Каллен развернул машину на полпути к квартире Кашалота.
– Все.
Он будто бы и не замечает моих касаний. Никак не реагирует.
– Никто не знает о нем, ты сам так говорил, - ощутимее обвиваю его руку, пристально разглядывая длинные пальцы.
Эдвард позволяет делать с собой что угодно. Никаких, даже самых маленьких движений, он не совершает. Никак не останавливает меня.
– После смерти Босса, - незапланированный вдох на секунду прерывает его, – карты вскрываются.
Внутри меня все холодеет при втором слове.
Смерти…
– Ты не умрешь, - с легким оттенком отчаянья отрицаю я.
– Белла, - Эдвард морщится, призывая меня смотреть на вещи трезво, - я прошу тебя…
– Даже не думай, - продолжаю с большей уверенностью, мысленно представляя, что Хейл здесь и слышит каждое мое слово. Смотрит и гордится тем, как я держу себя. – Шансов достаточно. Ты справишься.
– Джером, - мой похититель пропускает все, что говорю, мимо ушей, - сбереги его… Я… я умоляю тебя!
Последняя фраза произнесена с ничуть не скрытым, совсем не преувеличенным чувством. Он правда умоляет.
Эдвард умоляет…
– Ты поможешь мне его сберечь, - не унимаюсь, с трудом сдерживаясь перед порывом ослабить контроль над собой и показать мужчине свой настоящий страх. Весь, какой найдется. Может, тогда он будет говорить такие ужасные вещи?
– Послушай меня…
– Ты его не бросишь, - прерываю начатую им фразу, не дождавшись окончания, - ты не сделаешь с ним этого. Он не перенесет. Ты же знаешь, что не перенесет. Джером сойдет с ума… Ты уничтожишь его! Ты…
Останавливаюсь, наблюдая за тем, как искажается лицо Эдварда. Будто его режут на части, пока я говорю.
Неимоверная боль.
Неописуемая…
– Пожалей его… - тихо добавляю я, глядя прямо в глаза моего похитителя.
– Пожалуйста…
И в тот же момент вижу влагу в уголках его глаз. Секунда – и маленькая капля сползает по скуле вниз, к подбородку.
– Не надо, - подбираюсь ещё ближе, насколько это возможно, к Эдварду, аккуратно проводя пальцем по его щеке и стирая мокрую дорожку.
Едва успеваю это сделать, как по проторенному пути пробирается новая порция соленой влаги.
В очередной раз наступив на горло собственному беспокойству, отметаю подальше все сомнения о том, что могу навредить, приникая своим лбом к виску мужчины.
– Я с тобой, - уверяю, вздыхая. – Джером с тобой. Мы поможем.
Дыхание Эдварда становится прерывистым, а тело подрагивает.
Повторяю сказанное ещё раз, но на этот раз правой рукой прикасаюсь к противоположной стороне лица моего похитителя. Там тоже мокро.