Шрифт:
Глава 1. Далёкий город Приморского края
Мурат улетел к месту службы, а Мира осталась в Алма-Ате. Решение ехать Мире с ним или остаться с родителями, до последней недели определённого окончания не имело. Но в итоге все кроме девушки, остановились на том, что более разумным будет выехать Мурату одному. А там, после его обустройства на месте, будет лучше видно как поступать дальше. Предполагалось, что время обустройства Мурата в Уссурийске займёт примерно один год.
Дорога на Дальний Восток, в далёкий от Казахстана город Уссурийск была не из лёгких. Лейтенант Муратбаев в летней форменной одежде вылетел
На такси Муратбаев приехал в военную комендатуру, где, уточнив место дислокации полка правительственной связи, на том же транспорте немедленно отправился по указанному адресу.
Металлические двухстворчатые ворота с большими красными звёздами в центре каждой из створок представляли собой гигантские погоны скрытного майора, неукоснительно выполняющего строгие требования пропускного режима. Здесь же при контрольно-пропускном пункте, говоря сокращённо – КПП, располагались комнаты для дежурных смен по полку и по КПП. Серый коридор, его исцарапанные стены, неуютные комнаты дежурных, изношенная мебель в них, которой давно было пора уйти в отставку по старости и изношенности продолжали служить по своим предназначениям. Примитивное техническое оборудование КПП соответствовало мебели и бесхозным давно не мытым и не крашенным обшарпанным стенам. Всё это более чем надёжно скрывали от посторонних глаз и даже от любых глаз принадлежность воинской части к элитным войскам правительственной связи КГБ.
За столом дежурного по полку восседал молодой лейтенант крупного телосложения с засаленной красной повязкой на левом рукаве кителя. На повязке белым по красному было написано «Пом. деж. по полку». Любой военный понимал, что перед тобой ни кто иной, как помощник дежурного по полку.
Проверив у Муратбаева документы, удостоверяющие его личность и предписание о его назначении в полк, помощник дежурного проинформировал прибывшего о том, что командование полка будет в части через полчаса, то есть к восьми часам.
Предложение помдежа позавтракать в столовой Мурат принял с удовольствием, так как он ещё не завтракал, да и вчера не пришлось ужинать.
Проходя с помощником дежурного к столовой, Мурат увидел троих солдат, развязано сидевших на лавочке с нарушениями правил ношения военной формы одежды и к тому же, никак не отреагировавших на рядом проходивших офицеров. Такое поведение младших возмутило Муратбаева. Он остановился и, повернувшись в сторону солдат, скомандовал:
– Встать! Товарищи рядовые ко мне!
Те с удивлением посмотрели на лейтенанта в пограничной форме, и стали, не спеша отрываться от скамейки. Помдеж лейтенант Гольцев, шествовавший
– Пошли! Да брось ты их, нужны они тебе?
Мурат не понял такое отношение к нарушителям требований воинских уставов ответственного за порядок офицера, да ещё и исполнявшего обязанности помощника дежурного по полку:
– Как это брось? Проходят два офицера, а они развалились здесь, форму одежды нарушают, да ещё и воинскую честь не отдают!
– О-о! Ничего, привыкнешь. У нас это обычное дело.
Муратбаев, поняв позицию дежурного офицера в отношении нарушителей воинской дисциплины, не стал больше доказывать правильность своих требовании. К тому же, он здесь, по сравнению с официальным лицом дежурной службы полка, пока что, в общем-то, всего лишь офицер без определённого должностного уровня. Тем более что если помощнику дежурного не нужен воинский порядок в воинской части, то ему, Муратбаеву говорить в данной ситуации о воинской дисциплине просто не уместно. И всё же Мурат решил закончить разговор на своей ноте:
– Но ведь они так и будут нарушать, если не требовать порядка и не добиваться от нарушителей соблюдения требований уставов.
Но видимо, лейтенант Гольцев не желал последнее слово оставлять за молодым пограничником:
– Сразу видно, что ты только с училища. Там порядок, дисциплина на должном уровне. А здесь… Я тоже помню своё училище, год назад выпустился из него. И нельзя не учитывать, что Уссурийский полк самый худший полк не только по дисциплине. Наш полк обычная чепэшная часть. К тому же, училище – это одно, а боевая часть – совсем другое дело.
Муратбаев в главном не согласился:
– Тем более, нужна воинская дисциплина в боевой части. Раз часть боевая, то и дисциплина должна соблюдаться по-боевому, строго. Уставы-то написаны в первую очередь для боевых частей.
– Ну, ладно, ладно! Я это понимаю лучше тебя. Через месяц не то будешь говорить. По себе знаю.
– Что буду говорить об этом через месяц, я сам лучше знаю. Но мне не ясно, откуда эти солдаты, – и Мурат кивнул головой в сторону солдат вновь усевшихся на скамеечку и о чём-то разговаривавших и смотревших в сторону лейтенантов.
– Ты спрашиваешь, из какого они подразделения?
– Нет, меня это не интересует. Что они делают в полку правительственной связи?
– Как что? – Гольцев ни поддельно рассмеялся и остановился у входа в столовую.
Мурат смотрел на рослого помощника дежурного и подозревал, что они не понимают друг друга. Пограничник не решался повторить свой вопрос под другим, так сказать, углом. Гольцев снисходительной улыбкой на лице сам повторился и продолжил:
– Как что? Служат в нашем полку. Ты что, раньше солдат не видел?
– Ещё как видел, и сколько угодно видел. У нас в училище целый батальон солдат служат. Так они не только офицерам, но и курсантам четвёртого курса воинскую честь отдают. Ну, ещё и на боевых заставах приходилось командовать солдатами пограничниками. Признаюсь, за четыре года никогда не видел солдата с таким разгильдяйством в форме одежды, что проявили эти трое на наших глазах.
– Да брось ты загибать! В нашем Баградском училище связи мы сами так же ходили и ещё похлеще. Слушай, ты не из института благородных кавалеров выпустился? Странные у тебя взгляды и понятия.