Уст твоих бурный ветер
Шрифт:
– Так, значит, не хотят?
– лениво повторил он.
– Я понял. Ты уже прожужжал мне все уши предложениями о мире. И все-таки я не понял - зачем далеким северным князьям мир с сапсапами? Мы - далекое кочевое племя. У нас нет границ с северным княжествами, и мы не приближаемся к ним даже на два раза по двадцать переходов. Я же не предлагаю вечный мир племенам коневодов на дальнем севере, где, говорят, каждую зиму выпадает снег.
– Мои хозяева предусмотрительны, - почтительно откликнулся посланник.
– Они прозревают сквозь время. Возможно, когда-нибудь у сапсапов появится столько овец и буйволов, что их стада займут все
– И если кто-нибудь вроде Тароны или Зура Харибана позовет наших воинов пощупать пузо северных бездельников, мы должны отказаться. Так?
– Табаронг сощурился и посмотрел мимо Тилоса куда-то вдаль.
– Разумеется, - склонил голову Тилос.
– Точно также если северные коневоды попросят помочь им расчистить южные пастбища, князья не захотят помогать им драться с сапсапами.
– Понятно, понятно, - покивал вождь. Мимолетом он бросил взгляд на советников. Те сидели словно каменные идолы, однако на лицах некоторых виднелись презрительные полуулыбки.
– Но ведь северные племена не собираются воевать с нами? А вот вождь гуланов на всех дорогах кричит о своей ненависти к Северу и зовет друзей под свои знамена. Не кажется ли тебе, посланник, что ты предлагаешь плохую сделку?
– Если бы я просил тебя заключить мир лишь в обмен на дружбу совсем незнакомых людей, я предложил бы плохую сделку. Но мои хозяева не собираются тебя обманывать. Те подарки, что я доставил тебе, лишь малая толика того, что сапсапы получат в обмен на договор. Кубок, что ты держишь в руке, не идет ни в какие сравнения с теми, что уже приготовлены для тебя в северных сокровищницах. Мои хозяева дадут золото!
– посланник сделал вкрадчивую паузу.
– Много золота! А что даст тебе Тарона? Смерть твоих воинов в холодных северных землях?
– Погибать в бою - удел воина, - пожал плечами Табаронг. Его пухлые подбородки затряслись.
– Однажды и я сам уйду на небесные пастбища, сжимая в руке покрытую чужой кровью саблю. Однако в бою мы с честью возьмем все золото Севера, и никто не сможет сказать, что оно не принадлежит нам по праву, праву победителя…
– А кто станет делить золото?
– все так же вкрадчиво спросил Тилос.
– Я думаю, что тот, у кого больше воинов. А больше воинов у Тароны и Зура Харибана, не у тебя. Тарсачки и их обабившиеся мужья высокомерны и не любят чужаков. Да и гуланы не жалуют чужаков. Друг с другом они, может, и договорятся, а вот тебе бросят жалкие объедки со своего стола. Ты потеряешь воинов и мало что получишь взамен…
– Хм-м… - проворчал сапсап.
– Тоже верно. Тарона совсем не уважает храбрых мужчин вроде меня. Хорошо, посланник. Ты заронил в меня семена мыслей. Пусть они как следует прорастут. Я дам ответ завтра утром. Пока же тебе приготовили шатер и трапезу. Вино, что стоит на твоем дастархане, зреет уже двадцать лет.
– Вождь мечтательно зажмурился.
– Мне ничего не жалко для такого гостя, как ты.
– Ступай себе. Завтра на восходе ты узнаешь мой ответ.
Тилос неторопливо поднялся на ноги. А пятки-то он себе отсидел, злорадно отметил про себя вождь. Что, северянин, тяжело тебе без твоих скамей? Посланник косолапо вышел, и вождь повернулся к маленькому неприметному человечку в углу шатра. Поймав взгляд хозяина, тот кивнул и выскользнул наружу. Советники дружно вздохнули и зашевелились.
Довольно скоро человечек вернулся. Вождь отложил в сторону истекающий жиром кусок буйволятины и повернулся к нему.
– Наш северный гость, - хихикнул человечек, - оказался слабаком. Ему хватило двух чаш вина. Мой настой правдивости не подвел. Наш друг рассказал много чего любопытного.
– Да не тяни ты, - буркнул Табаронг.
– Что он рассказал?
– Все, что ты, вождь, и так предвидел в своей неизмеримой мудрости, - низко поклонился человечек.
– Северные князья напуганы. Они прослышали, что южане собираются идти на них войной, и сейчас пытаются откупиться от скотоводов по отдельности. Скорее всего, они просто тянут время - платить им нечем. Неурожаи много лет подряд - землекопы голодают, налоги почти не собираются…
– Что, так-таки ничего и не заплатят?
– поразился вождь.
– А это?
– он кивнул на три золотых кубка.
– Ну, что-то, может, и заплатят, - пожал человек плечами.
– Чтобы видимость создать.
– Ну что, советники?
– обратился вождь к старцам, жадно глядящим на стоящую перед Табаронгом миску с мясом.
– Что посоветуете?
Волна шепота пронеслась среди советников и стихла. Наконец, самый старый из них коснулся лбом земли и прошепелявил:
– Ты не должен отказывать посланнику, о вождь. Нам незачем ссориться с северянами раньше времени. Возможно, они дадут нам золота…
– Так что, не воевать?
– недоуменно переспросил вождь.
– Я правильно тебя понял?
– Нет, о могучий!
– затрясся старик.
– Я произнес не те слова, что рождены моими мыслями! Мы не должны отвергать призывы к справедливой войне с Севером. Но и прямо так отвечать посланнику не надо. Согласись на договор и потребуй золота. Когда твои воины обрушатся на северные земли и вырежут доверчивых князей, упрекать тебя окажется некому…
– Ага, понял!
– кивнул Табаронг.
– Золото взять, договор нарушить. Так?
– вдруг рявкнул он во весь голос.
– Ты это хотел сказать, пиявка? Что я должен нарушить свое слово?
Советники вжали головы в плечи, а говоривший упал ниц.
– Впрочем, - понизил голос Табаронг, - мне нравится твоя мысль. Пожалуй, так и поступим. Эй, там, грамотея сюда, живо!
Брат Перус дважды прикоснулся костяшками пальцев к массивной дубовой двери. Стук вышел настолько тихим, что сторонний наблюдатель не услышал бы его и с трех шагов, однако из-за двери откликнулись:
– Входи. Не заперто.
Брат Перус осторожно толкнул дверь и неслышно проскользнул в келью. В сей вечерний час коридоры пустовали, и соблюдать тишину не было ровным счетом никакой необходимости. Однако личный секретарь Настоятеля старался казаться как можно менее заметным в любое время дня, и Настоятель отнюдь не возражал.
– Входи, Перус, входи, - брат Семлемен на секунду оторвался от пергамента и гостеприимным жестом указал на ближайший табурет.
– Присаживайся. Есть новости?
– Да, господин Настоятель, - тихо откликнулся секретарь.
– Голубь только что прилетел. Я поспешил к тебе сразу, как только почтарь передал мне письмо.
– Брат Перус с поклоном протянул небольшой свиток, запечатанный личным перстнем брата Комексия, и осторожно присел на табурет.
– Хорошо, - одобряюще кивнул Настоятель.
– Очень хорошо… - Он сорвал печать, развернул свиток и углубился в чтение. Секретарь ждал.