Усы генералиссимуса

Саксин Игорь

– Никакого убийства не было!– резко ответил он.

– Да ну?– я кивнул в сторону ванной.– Это он сам так неудачно поскользнулся на мокром кафеле?

Мужчина посмотрел на часы.

– По моим данным Ваша группа будет тут через пятнадцать минут, так что я успею ответить на твой вопрос. Человек, лежащий там, третья копия певца, умершего от передозировки наркотиков семь лет назад. Это известный педофил из Екатеринбурга. Для осуществления своих болезненных фантазий он пользовался полным сходством со знаменитостью и именно поэтому «Система» вытащила его из тюрьмы, в

которой он должен был сгнить. Вчера его наконец-то удалось заманить сюда, пообещав более чем приличный гонорар и возможность побаловаться с несколькими мальчиками. Я запер его в ванной и дал папку, в которой была описана вся его никчемная жизнь. И ещё я оставил ему пистолет с одним патроном. Это был привет от хорошего человека, чей сын покончил жизнь самоубийством после того, как этот подонок надругался над ним. Первый раз в жизни он сделал правильный выбор. Но можешь не сомневаться, я бы всадил ему пулю в голову лично. Не раздумывая и не сожалея.

– Мне тоже всадите?

Он прикрыл глаза рукой.

– Понимаю, что ты попал в неприятную историю и отчитаться перед своим начальством будет не так-то просто. Но кому сейчас легко? Мы переиграли твоего Куратора, надеюсь, переиграем и его руководство.

– Вы сказали, что группа «Системы» приедет через пятнадцать минут. Кто же эти люди, пропустившие нас? И зачем они это сделали?

– Это мои люди. А пропустили потому, что я давно хотел поговорить с тобой.

– Вот как? О чём?

– К сожалению, нам нужно уходить. Перед прощанием скажу только одно: ты играешь не на той стороне. Это не значит, что обязательно проиграешь, но даже если победишь, привкус победы может оказаться с тухлым душком. Подумай о моих словах. Надеюсь, мы с тобой ещё увидимся при других обстоятельствах и поговорим обо всём более подробно. Помни: мы все в большой опасности. Пришло то время, когда каждый из нас должен определиться по какую сторону баррикад он находится. Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь. Каждый имеет право на ошибку. Но каждый имеет право и на её исправление. Ты слышал мои слова, скоро услышишь другие. Что говорить своему начальству о нашей беседе, решишь сам. Но от твоего ответа будет зависеть очень многое. Как и от твоего решения.

Он достал из пачки новую сигарету.

– Да, чтобы не забыть: извини меня, пожалуйста!

– За что?– спросил я и боковым зрением заметил тень справа от себя.

– За это,– ответил он.

Я не стал оборачиваться, чтобы выставить защиту и в тот же миг почувствовал, как что-то кольнуло меня в районе лопатки.

Ковёр на полу стремительно приблизился и свет в моих глазах тут же погас.

Петроград, июль 1916 года

Невысокого роста человек в чёрном суконном русском кафтане и до блеска начищенных лакированных сапогах неспешно прогуливался по Гороховой улице возле дома номер шестьдесят четыре.

Расчёсанные посередине длинные волосы и бороду, торчащую во все стороны, растрепал ветер, неожиданно налетевший с Невы.

Некоторые из людей, проходившие мимо, останавливались и раскланивались с ним.

Тогда он щурился своими близко посаженными глазами, кланялся в ответ и тёр кулаком большой нос.

Наконец, он увидел того, ради кого вышел из дома в этот пасмурный июльский день.

Белобрысый мальчишка лет двенадцати, что-то насвистывая, вприпрыжку приближался к нему.

Широкие залатанные брюки, рубаха явно не своего плеча, босые ноги: его вид резко контрастировал с парадными зданиями и нарядно одетыми людьми.

Он вдруг остановился и, открыв рот, начал разглядывать стеклянную витрину хлебного магазина, на которой причудливыми пирамидами были выложены всевозможные сладости и хлебные изделия.

Человек, не дожидаясь окончания этого просмотра, двинулся к нему.

– Долго идёшь,– строго, но без укора сказал он.

Мальчик не без сожаления оторвал взгляд от огромной сдобной булки, усыпанной изюмом и орехами, и низко поклонился.

– Есть хочешь?– спросил его человек.

Тот кивнул головой.

– Жди меня здесь.

Через несколько минут он вышел, держа в руках большой бумажный пакет.

– Возьми,– он протянул его.

Мальчик схватил пакет, раскрыл, засунул в него голову и полной грудью вдохнул тёплый пшеничный аромат.

– Премного благодарен, Ваше благородие!– он опять поклонился.

Человек засмеялся:

– Какое я тебе благородие!

– Извините.

– И извиняться тебе не за что. Не забудь дедушке оставить. Почему он сам не пришёл?

На лице мальчика появилась тревога.

– Дедушка совсем плохой стал, ноги вообще не держат,– ответил он.– Боюсь, уйдёт он скоро. За меня очень переживает. Говорит, пропаду я один.

– Бог не выдаст, свинья не съест!– человек протянул руку.– Давай, что дед передать велел.

Мальчик залез в широкий брючный карман, немного пошарил в нём и, наконец, вынул сложенный пополам листок.

– Что это?– с недоумением спросил человек.– Он раствор обещал, а тут бумага какая-то.

– Дедушка с Вами лично поговорить хочет,– пояснил мальчик,– там всё написано.

– Да что толку с того, что там написано!– рассердился человек.– Я читать-то не умею, так, некоторые буквы печатные знаю, мне эта бумажка ни к чему!

Мальчик испуганно смотрел на него.

– Вы не сердитесь, господин хороший, если хотите, я Вам прочитаю.

– Ты умеешь читать?

– И писать тоже. Это я на листке писал под дедушкину диктовку.

– Вон оно как,– протянул человек,– грамотный ты, значит, это хорошо.

– Дедушка тоже так говорит.

Человек на минуту задумался, а потом, приняв решение, сказал:

– Передай деду, что через два дня я сам к вам приду. И пусть до этого умирать не смеет! Иди, да смотри, чтобы лихие люди хлеб не отобрали. Хотя, погоди, вон полицейский на углу стоит, дай поговорю с ним.

Несколько минут он разговаривал с постовым, потом засунул что-то в его карман и подозвал мальчика.

– Вот,– сказал он,– с охраной пойдёшь.

– Спасибо, господин!– мальчик поклонился, едва не выронив пакет.

Человек погладил его рукой по голове.

– Как тебя зовут?