Утес - 5000

Филипп Пелевин

У Фёдора похолодело в груди. Ему почудилось, что за стеной сейчас Он. Кузьма! Что они с Матвеем перепутали квартиру и теперь стали не главными героями великой метафизической драмы, а всего лишь случайными застенными свидетелями, пойманными сквозь сны житием Кузьмы? И если сейчас Амурский откроет глаза, то окажется вместе с другом в далёком "совке" при чужом детстве, когда маленький Кузьма ходил на балкон радоваться летним каникулам.

В этот момент он отчётливо услышал стук колёс грёбанного поезда.

– Не бзди, - подал голос Матвей через несколько страшных мгновений. - Просто ребёнок поссать с балкона побежал.

Унитаза он боится. Бабка напугала на прошлой неделе, что там змея живёт, вот он по утрам газон поливает. Пока никто не видит.

Но, обезвреженный объяснением Матвея, метафизический ужас всё ещё блуждал в Фёдоре, как остаточное электричество в старом телевизоре, а затем нашёл себе новое воплощение. Рептилоиду вдруг подумалось, а что, если этот краткий миг перед просыпанием, когда ещё не совсем вспоминаешь себя и ничего не помнишь о деталях внешнего мира, на самом деле есть выбор подходящей реальности, в которую готовится шагнуть душа для деятельности. И в зависимости от духовной силы, или кармы, или "корейского рэндома", ты можешь проснуться каким-нибудь Николаем Семеновичем, охранником в супермаркете "Самбери", отцом двоих детей и обладателем нездорового интереса к японскому анимэ. А можешь вывалиться в реальность Ли Ю Куном, молодым курсантом военной академии в Чанчуне с желанием стать генералом, способностью к языкам и одновременной склонностью к суициду.

И что вся жизнь на самом деле представляет собой череду таких "компьютерных игр", в которые вынуждена играть безличностная душа. Душа играет в людей! Как будто она - измученный стример, запускающий раз за разом новый виртуальный мир ради копеечных донатов от кучки наблюдающих фанатов. В каждой игре её ждёт новая личность, свойства характера и прошлое. Душа не может быть сама собой! Как не может быть самим собой прыщавый подросток с поднятой трансляцией, отыгрывая то бывшего спецназовца с калашом в африканских джунглях, то эльфийскую лучницу на осаде Диона. Или средний по всем параметрам танк на окраинах Мурованки.

Каждая безымянная душа, не имея собственных свойств, вынуждена жить чужую судьбу, о сути которой ей становится известно за секунду до старта. Мы открываем глаза и входим в мир мужьями, жёнами, детьми или стариками. А может быть животными и растениями. Сами не будучи ничем из перечисленного.

Вот поэтому иногда так не хочется просыпаться.

"Отыграв" день, крупица истины покидает эту игру, устремляясь дальше по пути ежедневных перерождений, а Николай Семенович и Ли Ю Кун ждут следующего, кто вселится в них, чтобы проснуться и отыграть свой день. Подобно троице из GTA V, в личности и судьбу которых каждый день играют миллионы безымянных пользователей по всему свету.

– То есть вчера ты говорил не со мной, а с какой-то посторонней "крупицей"?
– опять прочёл мысли Фёдора полковник.

– И да, и нет.

– Как это?

– Я говорил с Матвеем Лихим.

– Так это же я.

– Ты им стал, когда проснулся. А до этого Матвеем Лихим был кто-то другой.

– Но я же помню, что было вчера.

– Это знание ты получаешь, когда входишь в реальность с аккаунта Матвея Лихого. Получаешь его личность и память. Ну, как загружая GTA, ты входишь в Лос Сантос за Тревора или Майкла.

– Я в игрушки не играю. И вообще, вся эта тема с вечным просыпанием похожа на графоманский рассказ - просыпаемся, просыпаемся, а что толку? Выслуга в зачёт не идёт. И весь твой солипсизм с монадами на самом деле пиндосовская пропаганда.

– Ja, mein Fьhrer.

Матвей возмущённо фыркнул, встал и вышел из спальни. Фёдору ничего не оставалось как тоже храбро открыть глаза в сегодняшнюю однодневную реальность.

Они заселились вчера поздно ночью, у Амурского ныли затягивающиеся раны, и все трое сразу легли спать. В целом квартира очень сильно напоминала предыдущую конспиративную лёжку полковника - минимум мебели и полное отсутствие личных вещей.

– Везде пустота, - подвёл итог Амурский, пройдясь по комнатам.

– А вот хрен!
– донеслось с кухни от оборотня.

Оказалось, что Матвей восхищённо стоит у открытой створки холодильника. Фёдор подошёл к нему и обнаружил жаренного гуся на серебряном блюде. Причём половина тушки была уже кем-то съедена.

Эта находка сразу подняла настроение полковнику, развеяв утреннюю угрюмость. Он достал блюдо, внимательно рассмотрел его, а затем мощно, полной грудью вдохнул аромат приготовленной птицы, чуть ли не ткнувшись носом в обглоданный край. Сосредоточенность на его лице перешла в удивление, а потом, после ещё нескольких глубоких внюхиваний, сменилась искренним блаженством.

– Просто гусь, - тихо сказал полковник и бережно поставил блюдо на стол для повторного обозрения другу.
– Просто гусь.

– В смысле, не божественный?
– спросил Фёдор.

– Божественный ещё как! Самый божественный из всех, - перед тем как объяснить Лихой некоторое время постоял, беспричинно улыбаясь.
– Я ничего не чувствую, кроме запаха жаренного гуся. Ни рук повара, который его готовил, ни то, где эта птица умирала, ни как она до этого жила в полном ужасе среди вони и смерти. Я даже не знаю откуда овощи для гарнира, и кто сколько взял с фуры, вёзшей их на рынок. Просто гарнир. Просто гусь. Божественно.

– Может обратно поставим?
– проявил осторожную нерешительность Фёдор.

– Нет, батенька, непременно употребим, - "по-ленински" вдруг съёрничал Лихой.
– Перорально. Всенепременнейше и перорально. Иду за Изольдой.

Как и ожидалось, гусь оказался божественным не только для чуйки оборотня, но и для вкусовых рецепторов всех рас. Фёдора даже не покоробило, что Матвей пренебрёг ножом и вилкой, разрывая тушку руками и лично определяя пригодные для каждого куски. Даже Изольда на секунду отвлеклась от иномирной возвышенности и дотронулась до гусиной грудки, пустив туда изумрудную искорку. Тогда полковник осторожно открыл ей рот, и тщательно разламывая мелкими щепотками мясо, скормил ей порцию. К огромному удивлению Фёдора, Изольда послушно жевала и глотала такую еду, превращая её в сноп искорок у горла.

Искорки кружились удивительным танцем, походя на детальную компьютерную модель рождения далёкой галактики. Их хаотичное вращение постепенно упорядочивалось, закручиваясь в плоский диск из тысяч крохотных изумрудных звёздочек. Затем отчётливо проступали галактические рукава, вращение начинало замедляться, а потом всё это взрывалось вновь в первозданный хаос. Чтобы постепенно снова сгуститься в новый звёздный мир.

Фёдор и Матвей просидели на кухне три дня, любуясь рождением галактик в горле Изольды. Гусь не кончался. Впереди уже маячила благостная вечность в любовании изумрудной вселенной, но вдруг что-то случилось не так.