Утес - 5000
Шрифт:
В небольшой башенке Утёса запылал красный огонь и тут же замер, под тяжестью чужой полковничьей силы. Мир застыл, как тогда во дворе ночного клуба, только никому не пришлось стрелять в затылок.
Застыли напряжённые пальцы, успевшие нажать на спусковые крючки. Застыли искорки Изольды. Застыл восхищённый дракон, парящий над Амуром. И даже струи воды, стекающие со змеиного тела, тоже повисли в воздухе, золотясь молодым солнцем.
Катя тоже вынужденно замерла. До самого последнего момента она не знала, что
Катя увидела изысканного Фёдора и милую Изольду.
Она увидела Матвея и сразу в один миг поняла всё, что он натворил. Ради неё. Весь мир в хаос только ради неё!
А теперь этот гадкий новый волчара собирался их остановить. Он схватит Матвея, пришьёт какое-нибудь пошлое бытовое дело и лишит его Подвига! Подвига ради неё - Кати! Ради того, чтобы она перестала быть пустой, превратившись в ту, которую есть за что любить!
И тогда Пустота, породившая до этого бесконечность миров, сжалилась над Катей. На мгновение она покинула её сердце, вырвалась вовне, порвала стабильность и втянула обратно сердца трёх.
13. Амур mon amour
– Матрёна, проснись, всю красоту пропустишь, чудная баба, - послышался по ту сторону сна знакомый голос.
В нос ударил запах жилых людей и печного угля, а значит они были почти дома. Матрёна открыла глаза. Их телега остановилась на расчищенной опушке Средней Горы с широким обзорным пространством. Где-то там внизу была пристань, от которой шла улица, а через какое-то время от неё отходили другие. Матрёна взглянула на молодого мужика, который её растолкал и охнула от непонимания.
– Опять головушку заспала, Матрёха?
– усмехнулся безбородый мужик.
– Это ж я - Лихой Амурский Казак, муж твой. Ты чего? Вон речка наша - скоро до дому доберёмся.
Матрёна спохватилась и сразу всё вспомнила и про него, и про своё счастье.
Точно муж. Лихой Амурский Казак. Так его все и звали, по настоящему имени и фамилии. Уж лет десять как он привёз её на амурские берега жить крепкой семьёй. Их добротный дом и лавка в китайском углу были всем на загляденье.
Матрёна тихо любила мужа за многое.
За то, что отыскал её в Тульской губернии, и за то, что в жёны взял, когда никто не хотел брать себе в дом такую худущую дылду.
И за то, что не пил, а дело любил, имея
Ещё Матрёна любила мужа за рассказы его о дивных странах и диких людях. О туркестанских походах, каракорумских бессмертных старцах и воинских подвигах в басурманских землях. О том, как сам граф Пелевин дал ему такое геройское имя и белый паспорт за то, что он ответил на загадку ламы из Чанчуна.
Она была уверена в неустрашимой жестокости и душегубном мастерстве своего мужа, спящем до поры за ненадобностью. Эти качества заставляли её сладко трепетать.
А ещё иногда вечерами Лихой Амурский Казак выходил на крыльцо со своей чёрной бамбуковой дудочкой и принимался играть такую долгую протяжную мелодию, от которой сердце Матрёны перехватывала светлая грусть и одновременное несбыточное счастье. Тогда она не могла удержать слёз и сбегала в светлицу, так и не дослушав ни разу до конца.
Одновременно в памяти Матрёны истаивали последние воспоминания из злого сна о вампирах, оборотнях и рептилоидах, об автоматчиках ФСБ, дорогих яхтах и модельном прошлом. Ей было не жаль. Как бывало не жаль забывать скучные сказки из рисованных книжек, что привозил ей с ярмарки отец. Матрёна знала, что гораздо важней то, что ждёт её впереди - радостная встреча с домочадцами, правильная банька, самовар и привычные хлопоты вернувшейся хозяйки.
Там ждала главная отрада её сердца, ясноглазый сыночек Кузьма. Она представила, как он первый встретит их у порога. А она обнимет его крепко-крепко, пока муж не подхватил его к себе на руки и не завёл с ним свои мужские разговоры.
Лихой Амурский Казак тоже любил их сынишку, приговаривая, что тот станет великим бодхисатвой и пройдёт тысячу миров. Для себя Матрена рассудила, что это значит стать доктором и учёным человеком. И за это тоже до глубины души любила обоих своих мужчин.
Она была полна любовью.
В порыве чувств она приподнялась с воза и обняла спину и плечи мужа так крепко, как только могла.
– Ой, сломаешь же, дикая баба, отпусти, - закряхтел со смехом Лихой Амурский Казак от такой нечаянной любви.
Телега пошла под гору. Сначала Матрёне были видны только крыши и первые подворья, но они ехали всё быстрее - и скоро, скоро вокруг уже мелькали знакомые дома и шумела сирень милой её сердцу Хабаровки.
Филипп Пелевин
2015-2017 г.
Южаха. Хаб Аровск.