Утопия о бессмертии. Книга вторая. Семья
Шрифт:
Андрэ надолго умолк. Я уже заметила, что графу свойственны неторопливые размышления по самым разным случаям – от важных до незначительных. Спустя время, он согласился:
– Ваши слова спорны, Лидия. Но в нашем случае, думаю, вы правы.
Позже Андрэ нашёл в себе силы выразить Стефану благодарность за то, за что так долго сердился на него.
Однажды, возвращаясь с прогулки, мы с Серёжей пустили коней шагом, и Серёжа спросил:
– Маленькая, а ты хочешь и дальше заниматься со Стефаном?
– Хочу. Но я не вижу причин, чтобы он хотел заниматься со мной.
– Я найму его и всё. Не хотелось бы прерывать занятия.
Продолжать занятия, Стефан согласился, но поставил условие – моё беспрекословное подчинение. Я с лёгкостью условие приняла.
Очень скоро Стефан и сам увлёкся нашими тренировками. Между нами появилось некое подобие дружбы, и, думаю, гнев на милость Стефан сменил во многом благодаря всё возрастающей симпатии Пепла ко мне.
Стефан учил положению тела при разных видах скачки, учил тому самому «слиянию» с лошадью, учил тем более хорошо, что прекрасно знал анатомию и лошади, и человека. Учил падать с коня, соскакивать и запрыгивать на ходу. Всё это было интересно и важно, но у меня родилось желание научиться танцевать на лошади. А то единственное условие, что поставил Стефан до начала занятий, а именно моё абсолютное подчинение, полностью лишало меня права проявлять инициативу. И договориться со Стефаном не было никакой возможности – всё, что я придумывала и хотела попробовать в действии, всё вызывало у него сопротивление.
Однажды, стоя на спине Пепла, я сосредоточилась и, приподняв одну ногу, старалась найти устойчивое положение опорной ступни. И… не удержала равновесия. Падала я на внутреннюю сторону манежа, и Стефан успел поймать меня. Сердито разглядывая моё лицо, он долго не выпускал меня из рук. Уж не знаю, какие слова Стефан наговорил мне мысленно, но думаю, это хорошо, что он не воспроизвёл их вслух.
– Отпусти, – вначале спокойно, а потом, рассердившись, потребовала я: – Отпусти!
Я хотела упереться рукой ему в грудь, но он только дальше отставил руки. В его глазах не было гнева, да и укора не было, кроме печали в их мраке я ничего не видела.
– Отпусти меня!
Спас меня Пепел – соскучившись длинной паузой, он потянулся ко мне, я ухватилась за его шею, выскользнула из захвата Стефана и обрела под ногами почву. Обойдя меня, Стефан взял коня под уздцы и повёл расседлывать на конюшню. Я присела на скамью на краю манежа. Я надеялась объясниться, но из конюшни Стефан прошёл прямо в дом, не проронив ни слова и даже не взглянув на меня.
Вечером за ужином он объявил о прекращении занятий. Как и прежде, обращался он исключительно к Серёже. Я вскочила на ноги.
– Ты… ты не учишь меня тому, чему я хочу научиться! Ты учишь цирковым трюкам, а я хочу танцевать! Я тебе несколько раз задавала вопрос, как поставить ступню, чтобы положение было устойчивым. Ты проигнорировал мои вопросы. И потом, зачем ты ловил меня, если ты научил меня падать? – с неприличной запальчивостью выкрикнула я и заявила: – Я всё равно найду это положение с тобой или без тебя! И танцевать на лошади буду! – Я бухнулась на стул и уставилась в собственную тарелку. Тишина за столом остудила. Я вновь вскочила на ноги и извинилась: – Андрэ, простите! Простите за неподобающее поведение! – Обежав глазами присутствующих, я сделала общий поклон. – Прошу меня извинить! – И быстрым шагом, да каким там шагом – бегом! понеслась в спальню. По лицу почём зря полились слёзы.
Захлопнуть за собой дверь я не успела. Сергей настиг меня на пороге и прижал к себе.
– Ну что ты? Ну? Посмотри на меня. Маленькая моя. Не из-за чего! Научишься ты танцевать. Ну что ты, Девочка?
– Не знаю, Серёжа, сама не понимаю своих слёз. Стыдно плакать, а плачется.
Он сел на диван и, усадив меня к себе на колени, стал нашёптывать ласковые слова и вскоре успокоил.
Утром Стефан встретил нас у конюшни, кони были заседланы. Я поздоровалась и поблагодарила. Он вёл себя как всегда. Я тоже. Угостив коней яблоками, мы с Серёжей отправились на прогулку. Теперь, после уроков Стефана, Серёжа позволял скачку. Пепел распластывался в галопе и просто летел, но Серёжа на своём жеребце всё равно нас обошёл. На обратном пути мы всю дорогу смеялись всякой чепухе. У конюшни, спрыгнув со своего коня, Сергей подошёл к Пеплу, и прямо с седла я скатилась в его объятия. Пока мы целовались, Стефан увёл коней. Начался дождь.
После завтрака я подошла к Стефану и извинилась:
– Стефан, я прошу прощение за своё поведение вчера, и во время занятий, и потом за столом. И ещё я хочу выразить признательность за обучение. Ты замечательный инструктор, Стефан! – Я обеими руками взяла его руку и пожала пальцы. – Спасибо, Стефан.
Он удержал мою руку и потянул меня к дивану. Улыбаясь, указал на бумажный пакет, стоявший на диване, и сказал:
– Подарок тебе. Ночью закончил.
Я вытащила из пакета сапожки чёрной кожи, мягкие, с замшевой подошвой. Это были сапожки для работы на крупе лошади. Растроганная подарком, я вертела сапожки в руках, не умея выразить своих чувств:
– Стефан, я… наклонись, пожалуйста.
Он наклонился, и я впервые увидела улыбку в его глазах. Обняв за шею, я прижалась щекой к его заросшей щеке и удивилась – щека не была колкой, она была шелковистой… я прикоснулась к щеке губами:
– Стефан, благодарю. Ты будешь со мной заниматься? – Заглянув в глаза – чёрные, большие, они близко-близко улыбались мне, я переспросила: – Будешь?
Он кивнул, и я рассмеялась.
– О, Стефан, благодарю!
Скинув туфли, я примерила сапожки. Они были впору. Я чуть потанцевала, демонстрируя их Серёже, Андрэ и, конечно же, Стефану.
С того дня наши отношения переменились – отношения стали открытыми, какими бывают отношения между друзьями, что вовсе не означало, что отношения стали гладкими – мы часто спорили и даже ругались. Большинство моих идей Стефан считал невозможными, а я стояла на своём. Потеряв терпение, он прибегал к помощи Серёжи:
– Скажи ей, это о-пас-но! Лошадь – не танцпол!
Серёжа искал безопасный алгоритм движения и во время первой тренировки спорного элемента присутствовал сам. А Стефан исходил недовольством: