Утопия
Шрифт:
Ким молчал.
— Видите ли… Даже самые логичные, хладнокровные люди с развитым интеллектом приучены Пандемом воспринимать его как человека. Как сверхчеловека. Как этически ориентированное существо. Для этого у Пандема имеется набор совершенных инструментов, против которых у человеческого сознания нет оружия… Я говорю это вам потому, что вы относитесь к поколению, повзрослевшему до прихода Пандема. Любой из тех, кто был тогда ребенком или кто родился при Пандеме, вообще не понял бы, о чем я.
— Мне кажется, вы преувеличиваете, — медленно сказал Ким.
— Это только так кажется, — Никас улыбнулся. — Вернемся к нашим беспандемным… Конечно, Пандем продолжает их страховать — не только от смерти, а от увечий, например, или очень неудачных, гм, решений.
— То
— Ким, дорогой Ким, вы пугаетесь там, где нет ничего страшного, но настоящая опасность вами в упор не различима… Конечно, он модифицирует. Он не может не модифицировать. С самого момента своего, гм, «включения» он модифицирует ежесекундно. Куда делись, по-вашему, наркоманы, алкоголики, генетически запрограммированные асоциалы? Те, что безобразничают сейчас в красном слое, — это просто декоративные хулиганы какие-то… Да что я вам говорю, вы ведь жили в то время, вы помните, как много было вокруг людей-животных… Я совершенно не горюю об их исчезновении. Беда в том, что человеческая природа оказалась немного упрямей, чем можно было предположить… У некоторого числа вполне нормальных, психически здоровых людей потребность реализации лежит за пределами мастерской, лаборатории и волейбольной площадки. Пандем владел информацией об этом с самого начала… Направить естественную агрессивность в «правильное» русло — в этом нет ничего особенного, еще пятьдесят лет назад в нашем дворе был спортклуб для трудных подростков… Но когда эта потребность накладывается на прямо-таки инфекционный инфантилизм… Вот тогда начинаются процессы, вероятность которых Пандем, видимо, недопросчитал. Человек одновременно безвольный и агрессивный… Я, честно говоря, не припомню: а бывал ли такой тип личности в допандемные времена? Мог ли сформироваться этот лабораторный уродец?
Ким бездумно щелкнул по сенсору канцелярского кресла. Невидимые упругие комочки впились в его спину и седалище, по коже побежала приятная волна мурашек — начался массаж; Ким опомнился и коснулся сенсора снова. Кресло прекратило массаж, зато стало нагреваться.
— Такие вот дела, — буднично сказал Никас. — Есть еще второй «поток» беспандемников… Как правило, это люди старше пятидесяти — те, кому в год начала Пандема было больше двадцати или тридцати. Это люди, строящие свой кусочек жизни сознательно… Вот Быстов. Его за многое можно осудить, но он отвечает за каждый свой поступок, у него есть конкретная цель, и он к ней идет.
— Вы…
— Да, я тоже. Когда я начинал все это, — Никас повел рукой вокруг, — мало кто верил, что я хотя бы избушку построю… Но вот — полноценная лаборатория, вернее, сеть лабораторий. Мы ведем исследования в двух направлениях — изнутри, так сказать, и снаружи. Ловим Пандема в себе — в психике, в мозгу… И ловим Пандема на Земле — у нас целая система спутников, некоторые нам достались совершенно даром — например, старые добрые спутники связи…
— Насколько я знаю, такие работы ведутся постоянно вот уже двадцать пять лет, — сказал Ким.
Никас кивнул:
— Да… Но у нас у первых наметились некоторые подвижки.
Ким промолчал. Никас понимающе улыбнулся сквозь бороду:
— Не верите… Я уже лет пятнадцать живу вне Пандема. Я, наверное, чуть ли не первый на земле беспандемник… И все мои сотрудники беспандемны. Прямо-таки стерильно-беспандемны. Иначе его нельзя исследовать, поймите… Я ответил на часть ваших вопросов? Что вы еще хотели бы узнать?
— По-вашему, Пандем — не личность?
— Нет.
Ким почему-то ждал, что бородач будет отвечать долго. Что он будет подбирать слова, жестикулировать, замолкать, потирать ладони…
— Кто же он? Или — что он?
— Мы пытаемся это понять, — кротко напомнил Никас.
— Видите ли…
— Я знаю, вы были одним из первых контактеров. Он пришел к вам двадцать пять лет назад в виде человека, в виде мальчика, и его появление было связано, с одной стороны, с потрясением, с другой стороны, с мощной положительной эмоцией… То же самое было со мной.
— Да?!
— Я тоже контактер. Ко мне он тоже в свое время пришел… Видите ли, из всего, что я говорю, вовсе не следует, что Пандем — зло. Пандем, видите ли, вообще вне категорий добра и зла… Хотя с самого своего появления он неявно оперирует этими категориями, добиваясь наиболее эффективного «слияния» с человеком. Устанавливая контакт, он действовал, исходя из того, что каждый из нас хотел услышать. Говоря, например, с вами, он старался соответствовать вашим представлениям о добре — приблизительно-христианским, умеренно-либеральным представлениям. Нет?
Ким молчал.
— У вас сложилось представление, что именно к вам Пандем относится по-особенному? Выделяя вас из всего прочего человечества? Поздравляю, точно такое же впечатление сложилось и у меня. И у каждого — сознательно, подсознательно…
— Вы считаете, что Пандем манипулятор?
— Когда мы пойдем в лабораторию, я вам покажу наши манипуляторы, это такие гибкие захваты, которые перемещают объекты внутри экспериментального пространства… Ким, чем совершеннее средства связи, тем больше людей одновременно подвергается манипуляции. Пандем — совершенное средство связи. Результаты его практических усилий впечатляют. Человечество рвануло вперед на много сотен лет — во всем, кроме того, что касается развития личности…
— И вы думаете, что знаете, что им движет? Вы можете сказать мне о его цели?
— Мы работаем над этим, — Никас смотрел в глаза Киму большими, похожими на добрые каштаны глазами. — Насчет его цели у нас нет, честно говоря, ни одной хоть сколько-нибудь обоснованной гипотезы — пока. Но нам совершенно ясно, что он не достигает этой цели — и потому меняет тактику. Сперва уход в беседки; потом полный пересмотр методов воспитания… Он пытается вырастить новых детей, причем главное из настойчиво формируемых качеств — та самая воля, от которой первое пандемное поколение так легко отказалось… Как прогност, я вам могу сказать почти наверняка, что через пару лет система воспитания изменится и ужесточится так, что вместо доброго друга дети будут видеть в Пандеме не вполне понятное, но очень жесткое верховное божество… Другой вероятный сценарий — он перепоручит принуждение и наказание людям-воспитателям, а сам будет выступать богом-утешителем. Но этот, второй сценарий менее вероятен именно потому, что разумный человек поступил бы так. Пандем разумен, но он не человек…
— Вы считаете, ему нужно человечество, обладающее волей, — пробормотал Ким.
— Возможно… Но это только та часть правды, которую мы видим. Есть еще один очень интересный эффект — статистический… Видите ли, если в допандемном мире амплитуда между силой сильных личностей и слабостью слабых была велика, то сейчас она просто колоссальна. Человечество похоже не на лес с разным уровнем верхушек, а на поле, где исполинские деревья соседствуют не с пнями даже… С ямами в земле! Огромная разность потенциалов… И если предположить — гипотетически, — что вот Пандем приостанавливает свое присутствие… Предположить в порядке эксперимента… То несколько тысяч людей с гипертрофированной волей автоматически подчиняют себе миллиарды инфантилов! Создаются новые жестокие империи — за месяц!
«А так ли он умен», — подумал Ким в замешательстве.
— …Кстати, кое-что о цели Пандема может сказать анализ списков Первой Космической экспедиции, — бородатый Никас внимательно наблюдал за ним.
— Да? — Ким поднял голову.
— Да… Сто шестнадцать человек, мужчин и женщин, все они родились либо при Пандеме, либо незадолго до него. Разные этнические группы, разные типы темперамента, складывающиеся тем не менее в гармоничный узорчик экипажа, которому предстоит прожить в замкнутом пространстве черт знает сколько лет… Все отлично социализированы. У всех развита способность к волеизъявлению. Если отбросить некоторые специфические критерии… все-таки это космическая экспедиция, к каждому члену ее предъявляются чисто «технические» требования… есть гипотеза, что команда Первой — отобранные Пандемом по известным ему признакам удачные особи, которые где-то там составят удачный социум… Простите, Ким, но у меня запланирована работа на сегодня. У вас есть еще вопросы?