Утраченные главы

Annotation

Свиридкин Дмитрий Олегович

Свиридкин Дмитрий Олегович

Утраченные главы

Конечная История.

Вы

Утраченные главы.

Послушайте! Ведь если что-то потерялось,

значит, это кому-нибудь нужно!

"Маяковскомания. Излечимое"

Вместо предисловия.

Идут года, сменяются эпохи, лишь редкие моменты остаются в памяти. К сожале­нию, а может быть и к счастью, эти моменты оказываются самыми интересными. Можно было бы очень и очень долго разглагольствовать на тему времени, истории и несовершенства человеческой памяти, однако зачем? Есть много чего недосказанного и не менее интересного, чем то, что читателю уже известно. Надо ли еще тянуть и откладывать начало совершенного иного повествования? Наверное, нет. Да! И это правильно!

Это было... было... А когда это было? Нет, где это было, понятно и самому маленькому и колючему ежику, но когда? Честно говоря, это было так давно и не правда, что вспомнить хоть какую-нибудь приблизительную дату не представляется возможным. Но одно можно сказать наверняка: это было время, о котором, не раздумывая, можно было сказать: "Трава была зеленее, а госзаказы жирнее". Что ж, это так маловажно, что продолжим.

Медленно и лениво на Фенроте тек первый месяц весны. Повсюду, за исключением Северных Пределов, с земли сползали белые снега, открывая подмерзшую почву лучам света. Близился Большой Весенний Фестиваль. Об Империи Девайль тогда еще и мыслей ни у кого не было, так что жить от одной маленькой победоносной войны до небольшого финансового кризиса в каждой из множества будущих провинций единого государства было куда веселее. Фестиваля ждали все и везде. Причин было много и у каждого они свои, но общих было всего три: все маленькие и победоносные войны прекращались, Фестиваль сопровождался аттракционом невиданной щедрости и по Фенроту колесил сам Страдамус Магнезинн. И если с первыми двумя все понятно -- кто же не любит спокой­ствие и халяву, - то с третьей все не так однозначно.

Страдамус Магнезинн -- это величайший из всех живших на Фенроте волшебников. Его "Занимательное Чародейство" признано самым полным пособием для волшебных академий, а от его "Прикладной магии в раскрасках" были без ума дети всех возрастов. Он объехал весь мир и собрал сотни увлекательных историй. Магнезинн был этаким народным артистом, звездой первой величины, едущей с гастролями, куда ему захочется, а не туда, где больше предложат. Всюду, куда он прибывал, Страдамус устраивал феерические представления, в конце которых рассказывал некоторые из своих историй. Он их не просто рассказывал, волшебник переносил страждущих зрителей прямо на место собы­тия и как будто бы прокручивал всю историю на их глазах. Это вызывало невероятный восторг у публики, а сам Магнезинн был просто счастлив.

Что ж, довольно слов! Так много всего нужно поведать, что нет времени для пустых разговоров. Обитатели Фенрота не любят ждать. Вперед!

Глава I.

Город трех ветров.

"Ветер на море гуляет и кораблик подгоняет..."

За пять минут до урагана.

Не заметить приезда великого волшебника было невозможно. Раз в год, во время Большого Фестиваля, не более чем трем городам выпадала честь встретить Магнезинна, и все, абсолютно все, надеялись и верили, что именно им повезет увидеть это маленькое чудо.

Чародей не останавливался ни в каких гостиницах, тавернах и прочих заведениях подобного рода. Он приезжал на центральную площадь и легким движением руки раз­двигал свою телегу в большущий шатер, где томился весь его магический инструмента­рий. Страдамус возводил вокруг него непроницаемую невидимую стену, дабы никто из любопытствующих ребятишек не пострадал, и скрывался в нем до самого вечера, чтобы горожане могли закончить все свои дела и собраться, а потом...

I

Раздвинулись занавеси, скрывавшие проход внутрь шатра, и, подставляясь лучам до­горающего заката, на свет вышел великий волшебник. Его большая фиолетовая борода, разделенная на два пучка и завязанная где-то на затылке, подергивалась в такт доносимой откуда-то шальными ветрами музыке. В его зеленых глазах и на стеклах изогнутых очков плясали огоньки загорающихся фонарей. Колпак его шляпы, синей, под цвет мантии, из-под которой выглядывали только острые зелено-золотые носы его сапог, свисал перед правым ухом, покачиваясь и испуская голубое свечение. Страдамус, закатав рукава, как бы показывая всему миру, что никакой хитрости у него не спрятано, хлопнул в ладоши: шатер за его спиной разошелся по швам где-то наверху и плавно осел на землю, открывая громадный помост сцены, под ним спрятавшейся. Волшебник оглядел собравшихся и ждущих с нетерпением начала зрителей и, улыбаясь, взлетел на сцену. Публика встретила чародея аплодисментами. Представление начиналось!

– Дорогие гости нашего праздника!
– звонкий голос Магнезинна покатился по улоч­кам города во все его концы. Город завороженно замер и с придыханием ждал начала.

– Ни для кого не секрет, что близится Большой Фестиваль, и всем хорошо известно, что будет здесь и сейчас. Конечно, многие могут не верить в чудо... что ж... Пока не за­шло солнце, у меня есть время, чтобы этих многих переубедить.

Волшебник потер руки, подмигнул публике и всмотрелся в розовое небо.

– Давайте нарисуем что-нибудь на самом большом холсте, какой только мог видеть Фенрот!
– Магнезинн сделал движение, как будто бы поймал двумя пальцами проле­тевшую мимо муху.
– Смотрите!
– не выпуская воображаемой мухи, он двинул ее влево. Зрители подняли головы -- самая первая звезда на еще не потемневшем небе поплыла, следуя за жестами волшебника, оставляя за собой мерцающий след.

– Я плохой художник, так что, если здесь есть знаток этого дела, он может подняться ко мне и помочь, - Магнезинн прищурился, расплывшись в улыбке.

– Давайте, я помогу!
– на сцену запрыгнул белокурый юноша.

– Что ж, держите, только осторожно! Не выпустите!
– все так же улыбаясь, волшеб­ник передал невидимую муху добровольцу. Он бережно взял ее и застыл, ожидая команд чародея.

– Так что рисовать?
– спросил он, простояв неподвижно секунд пятнадцать.

– Да что ходите!
– усмехнулся Магнезинн.
– Только знайте, что все, что вы нарисуете, останется до самого конца Большого Фестиваля.