Утренние прогулки

Воскобойников Валерий Михайлович

В тот день я плавал по заводи на надувном матрасе. Папа под вишневым деревом что-то читал, а мама играла в бадминтон с соседкой.

И вдруг, когда я выплыл на середину и собирался поворачивать назад, кто-то с берега закричал диким голосом:

–  Мальчик тонет!

Я даже оглянулся: может, помощь моя нужна? Но вокруг в реке никто не тонул.

«Вот дураки - пугают зря!» - подумал я. И вдруг увидел, что мама бежит к воде и размахивает руками. И папа тоже отбросил книгу и бежит по берегу к повороту.

Только

тут я понял; что кричали про меня.

Я греб уже изо всех сил к своему берегу, но матрас перестал слушаться: он стал разворачиваться - и его понесло течением туда, где были пороги.

–  Держись! Держись за матрас крепче!
– кричала мама из воды и плыла кролем вдогонку за мной.

–  Маша, перестань!
– закричал папа с берега.
– Я возьму его на себя.

–  Не прыгай, ты утонешь!
– крикнула мама папе.
– Я его догоню.

Но папа уже прыгнул с крутого берега в реку.

А я рулил изо всех сил, чтобы не напороться на главный порог, но мой матрас все равно несло на него.

По берегу бежали люди, двое прыгнули в лодку, все что-то кричали, но я уже их не слышал.

Тут с обеих сторон за матрас ухватились мама и папа.

–  Разворачивай, разворачивай!
– кричала мама папе. А папа успокаивал меня:

–  Держись, главное, держись крепче!

Мы понеслись с бешеной скоростью. Я уже не рулил, а только сжимал изо всех сил края матраса.

Потом в глаза и в нос мне ударила пена, и мы проскочили пороги.

Дальше снова было спокойное течение.

Вдруг на нас из порогов выскочила лодка. В ней сидели двое людей.

–  Живы?
– спросили они.
– Помощь нужна?

–  Маша, у тебя все в порядке?
– спросил папа.

–  Возьмите в лодку мужа, он ведь плавать едва умеет, - сказала мама.

–  Что еще за выдумки, - обиделся папа, - уж до берега-то я доплыву.

А я лежал на матрасе и все еще не мог слова сказать, даже зубы у меня стучали, хоть и была жара.

–  Ну что, испугался?
– И мама засмеялась.
– Не будешь соваться в следующий раз. И ты тоже, - стала ругать она папу.
– Ну что ты доказал? Не умея плавать, бросается в реку. Не хватало мне еще вас обоих вытаскивать. О чем ты думал?

Мы уже выплыли на мель, и папе вода была по колено.

–  Я тебя спрашиваю: ты-то о чем думал?
– сказала в третий раз мама.

–  Я не думал, - ответил папа.
– Я в это время ни о чем не думал. Но ты видела - мой способ был все-таки проще, чем твой. Если рассчитать скорость, то с берега…

–  Даже здесь у него математика!
– перебила мама.

В следующие дни они водили меня за руку почти все время, а потом мама стала учить меня плавать по-настоящему, а не по-собачьи, как я умел раньше.

***

Когда

папа много работал дома, мама играла только по утрам. Он уходил - она сразу садилась к пианино.

А теперь она стала играть иногда по полдня.

Несколько лет назад ее приглашали выступать с концертами, но она тогда отказалась. Потому что пришлось бы ездить по разным городам, а кто же о нас с папой стал бы заботиться?

Дома мама чаще всего играла Бетховена. А я всегда ждал, когда она начнет играть Моцарта или Шопена. Или Чайковского - я тоже любил слушать.

Сегодня она играла как раз Чайковского, а я все ждал, чтобы она скорей кончила.

Я никак не мог перестать думать о папе после разговора с Бабенковым. И глаза зажмуривал, и по лбу себя колотил кулаками - не помогало.

Наконец она кончила играть, и я встал со своего дивана, чтобы пойти к ней в комнату и спросить. Обо всем, что говорил Бабенков.

Я уже подошел к двери, и вдруг услышал, что она плачет.

Я хотел назад вернуться, но дверь скрипнула, и мама сразу дернулась, отвернулась от меня и спросила:

–  Тебе что-нибудь надо?

–  Ничего, - сказал я тихо и вернулся к себе.

Последние дни была жара.

В школу мы ходили без пальто, а в классах даже сидели с открытыми окнами.

Анна Григорьевна сказала, что мы всю программу прошли - и теперь последние дни можно заняться внеклассным чтением.

На ее уроках мы по очереди читали вслух книгу писателя Арро «Вот моя деревня».

А потом кончился последний урок и начались каникулы.

Этих каникул так ждешь, а как наступят, не знаешь, чем и заняться.

Был бы Гриша Алексеенко, мы бы с ним сделали моторный самолет - у него была книга, и в ней все подробно рассказывалось: как и из чего делать.

Но Гриша сразу уехал.

И я весь день гулял около дома один, потому что мама была на занятиях.

Однажды на нашей улице остановился грузовик. Из него вышли двое людей, вытащили из-под сиденья домкрат и стали менять колесо.

–  Это надо же такому случиться!
– повторял один.

–  Ничего, поставим запаску и наверстаем, - утешал его второй, - время есть.

Я стоял около них и смотрел, как они работают. И вдруг второй тоже начал меня рассматривать.

–  Тебя не Коля ли зовут?
– спросил он.

–  Коля.

–  Здравствуй. Я же Федор Матвеевич. Ну что, поедем смотреть птичек?

А я сразу его вспомнил, еще когда он не сказал про птиц. Это с ним мы ехали в электричке, и он потом звонил, приглашал к себе.

–  Сейчас ты нам попить принесешь. Ты ведь живешь здесь?

–  Рядом, - сказал я.

Я сбегал домой, налил полбидончика гриба из банки, как раз вкусный был гриб, взял чашку и все принес Федору Матвеевичу.