Утренняя луна
Шрифт:
— Да, — ответил Тристан. — А в чем дело? Что-то не так?
Джекка была рада, что он не может видеть ее лица. Должно быть, она взирала на него с обожанием. Она знала по собственному опыту, что, когда мужчина просит о любезности, речь идет не о такой мелочи, как помощь племяннице.
— Я позабочусь о Нелл. В любом случае при моей удачливости я скорее всего окончу свои дни, обучая недорослей основам живописи.
Тристан не был уверен, что должен что-то ответить, боясь выдать себя. Ким сказала, что картины Джекки не продаются, но ей совершенно
— В моей собственности пара зданий в деловой части города, а у Роэна их полдюжины.
— Так вы, оказывается, богатые парни? — Джекка не поняла, с какой целью Трис сообщил ей эту информацию.
— Я просто подумал, что в Эдилине до сих пор нет места, где люди могли бы изучать искусство.
Джекка тут же разозлилась.
— Отличная идея! — воскликнула она. — Я могла бы научить стариков рисовать любимых собачек, а детей — расписывать горшки…
— Я все понял, — сказал Трис и засмеялся. — Задала ты мне задачу…
— Какую?
— Если я хочу, чтобы ты осталась в Эдилине, тебе нужно подыскать другое занятие.
Теперь настала очередь Джекки смеяться.
— Не думаю, что это когда-нибудь произойдет. Лучше скажи, ты часто бываешь в Нью-Йорке?
— Примерно раз в три года.
«Мне будет не хватать тебя», — подумала Джекка и сама себе удивилась. Неужели она действительно будет тосковать по человеку, к которому ходила на свидания безлунными ночами? Когда Трис начал в темноте передвигать тарелки, она поняла, что он делает. Он хочет освободить место, чтобы она могла сесть ближе. Она молча ждала, потягивая шампанское, пока не почувствовала, что он дотронулся до нее.
Ни минуты не колеблясь, Джекка подвинулась к мужчине, расположилась между его вытянутыми ногами и прижалась спиной к его груди. Когда он обнял ее — и здоровой рукой, и больной — ей стало на удивление уютно. Некоторое время они сидели молча, прислушиваясь к плеску воды и ночным звукам.
— Я буду скучать, — тихо сказал Тристан, касаясь губами ее уха. — Не возражаешь, если я позвоню тебе?
— Буду ждать. Каждый день стану рассказывать тебе, каким пыткам аэробикой меня подвергли миссис Уингейт и Люси.
— Кстати, об аэробике: сегодня был танец живота?
— О да. У Люси здорово получается. Миссис Уингейт и мне никогда не достичь такого мастерства.
— Полагаю, вы должны позволить мне стать судьей, — сказал Трис. — Как врач, я мог бы…
— И не мечтай.
Тристан хихикнул.
— Ты ждешь встречи с Ридом?
— Больше ни о чем думать не могу. — Тристан промолчал, и она, повернув голову, удивленно уставилась в темноту. — Понимаю, это невозможно, но мне почему-то кажется, что ты ревнуешь.
— Моя девушка грезит о… как ты сказала… красоте обнаженного тела другого мужчины, а я не должен ревновать?
— Когда это я стала твоей девушкой?
— Сегодня. Я весь день думал о тебе.
— Это потому, что у тебя сейчас нет работы. Если бы ты весь день был занят, то обо мне даже не вспомнил бы.
Я осталась бы девицей, о которую ты споткнулся в темноте, и все. Сомневаюсь, что ты пригласил бы меня на свидание на вторую ночь, и уж тем более на третью.
— Полагаю, ты не права, — сказал Тристан. — Ты забываешь, что у меня есть твоя фотография. Я с нетерпением ждал встречи с тобой с того самого момента, как Ким начала рассказывать всему городу о твоем приезде. — Он сделал паузу. — Сколько ты сегодня сделала рисунков? Или ты фотографировала? Послушай, я только сейчас подумал, что ты должна увидеть орхидеи у меня дома.
— Дома у тебя другие цветы?
— Да, там дикие орхидеи, а не гибриды, как в оранжерее миссис Уингейт. Я получил лицензию на импорт и привез несколько экземпляров из Южной Америки. Теперь они прижились, но это было нелегко. Думаю, им не хватает тропических ливней и свободы — орхидеи не любят, чтобы с ними возились.
— Южная Америка… — задумчиво проговорила Джекка. — Ты там работал врачом? — Она гладила его больную руку, перебирала длинные пальцы. Даже на ощупь чувствовалось, какие аккуратные у него ногти. У него были сильные руки, как будто он занимался спортом.
— Я стараюсь куда-нибудь ездить хотя бы раз в год. Туда, где людям нужна помощь, — сказал негромко Трис.
Джекке очень понравилось, что он стремился туда, где нужен людям, и не хвастался своими добрыми делами.
— Ты когда-нибудь встречался с Ридом во время странствий по миру?
— Мы работали вместе раз шесть или семь. Он теперь настоящий герой. Все слышали, как он спустился по канату из вертолета в океан, чтобы спасти ребенка.
— Ким рассказывала мне эту историю не меньше четырех раз. Она заказала рамку для снимка, который в тот день сделал фотограф, и повесила его на стенку. А где ты был, когда все это происходило?
— Там же.
Что-то в его голосе заставило Джекку насторожиться.
— В вертолете или на берегу?
— В вертолете.
— Ты высунулся из вертолета, повиснув над бездной, и принял ребенка у Рида?
— Примерно так, — вздохнул Тристан. — Но Рид спустился по канату.
— А как вы решили, кто спустится?
— Камень, ножницы, бумага, — пояснил Трис. — Я проиграл.
Джекка сильнее сжала его руку и улыбнулась в темноте. Герой, который не трубит на всех перекрестках о своих подвигах, — это круто.
— Ты так и не рассказала мне, чем занималась сегодня.
— Ты тоже.
— Я не делал почти ничего. Прогулял по городу. Отнес отцу ленч, но он был слишком занят, чтобы поесть, и я вернулся домой. Хотел было пересадить некоторые цветы, но с одной рукой это не получилось.
— Если бы я не жила у миссис Уингейт, ты продолжал бы ходить к ним? — спросила Джекка.
— Вероятнее всего, да. — Он поцеловал ее в затылок и уткнулся лицом в шею.
— Когда ты вернешься из Майами… — Джекке трудно было удержать нить разговора, когда его теплые губы касались ее кожи, — наверное, мы сможем встречаться как нормальные люди.