Утро без рассвета. Книга 1
Шрифт:
Коренным жителям здесь тяжело, а каково приезжему, да еще одесситу? Любимцу удачи и женщин? Впервые познавшему холод лишь тогда, когда ему надели наручники. И леденящий голос милиционера сказал совсем жестко:
— Пошли, Клещ.
Сопротивляться было бесполезно. И наверное, в отместку, в насмешку за все, прислали его из теплых мест на самую Чукотку. Но там еще хоть можно было тряхнуть кентов. Жить с их помощью. А вот в Усть-Камчатске… Не выручил и веселый одесский нрав. Ни кулаки, ни угрозы не помогли, кентов он для себя не сыскал. Перевелись они на холоде. В хамсу измельчали. Пришлось работать самому.
Одесса… Вспоминаются улицы, напоенные запахом цветущей белой акации, каштанов. Гомон людей. Ленивое, южное солнце.\рыло ли это? Или только приснилось?
— Нет! Было! А как-же иначе? Там он прожил всю жизнь! Там его любили! А он? Увлекался. Случалось такое. Но ненадолго. Его сердце любило тепло и удовольствия. А кто это не любит?
— Крепись, Беник! Пять лет — не жизнь! — успокаивает себя поселенец. Но кто это стучит в стенку так зло? И ругается. На кого это? На пего?
— И чего бормочешь? Угомона на тебя нет! Иль не видишь, который теперь час? Сам не спишь, другим не даешь! Понаедут тут всякие! — ругался кто-то зло.
— Послушай, соседка, нам здесь долго жить! Зачем ругаешься?
— А мне плевать, кого сюда поселят. А будешь орать — милицию вызову и все тут.
Клещ замолчал, мысленно обложив бабу таким одесским матом, что ей, знай она о том, всю ночь бы не спалось.
На утро Беник пошел в милицию, узнать, куда его направят работать. Начальник милиции, завидев его, спросил:
— Ну как? Отдохнул? Осмотрелся?
Где там отдохнул? До часу ночи грязь от прежних жильцов вычищал!
— А ты чего хотел? Дом — новехонький? А за какие такие особые заслуги? Яздесь в Тигиле уже вон сколько лет живу, а квартира не лучше твоей! Так у меня семья! Дети! Добавь и биография не твоей чета! Всю жизнь на Севере тружусь! Как человек! И не жалуюсь! Грязь! А руки на что? Не нравится? Поезжай назад! В лагерь! Такой подарок — никому здесь не нужен. У нас в районе таких, как ты единицы. А в селе — ты первый! Не было заботы на нашу голову, так прислали! — глянул он на Клеща зло.
Беник даже онемел от подобного гостеприимства.
— Кочегаром будешь работать! — гаркнул начальник отдела милиции. И сказал кому-то по телефону сердито: — Ты его там не очень балуй. Он из категории наездников. Конем не был! Так ты его запряги.
Это не очень понравилось Бене, но возражать, спорить с начальником милиции — опасался. Но, как говорится, не так страшен черт, как его малюют. И поселенцу пришлась по душе маленькая, уютная котельная и механик — добродушный, мягкий человек. Он объяснил новичку, что ему нужно будет делать, когда выходить на работу, каковы его заработок и льготы. И, выдав спецовку, простился до следующего дня.
Клещ, вернувшись домой, пересчитал наличные. Деньги еще были. Иххватило бы на год жизни без забот и работы. Но поселенцу вспомнился начальник милиции и пришлось забросить все мысли об отдыхе.
Каждый день Беня работал в котельной. Сдавал смену хмурому, неразговорчивому старику и шел домой. В магазинах с наступлением холодов появилось мясо. Всякое. Тут и медвежатина,
И Беник ожил. Вот только одно его мучило — скука. Негде было развлечься, нечем было заняться в селе. Знакомства с ним никто не хотел заводить. Оно и понятно, в райцентре жили с десяток русских, они крепко держались друг за друга. Остальные — коряки. С ними как говорить, не зная языка?
Беник же был не из тех, кто легко отступает. И решил хоть как-то скрасить свое одиночество. Однажды под вечер собрался в кино. Щеголевато баки причесал, волосы набриолинил. Надел новую рубашку, бабочку прицепил. И… Кто-то стукнул в дверь. Беня удивился. До сего дня никто даже не оглянулся на него. А тут… Когда он сам решил выйти «на охоту», кто-то пришел.
— Войдите! — бросил он через плечо.
— Сосед! Помогите! — вошла совсем молодая женщина. — Вы не сможете побыть с дочкой? — просительно смотрела она на Клеща.
— С вашей? Если она такая же, как вы, — то с удовольствием.
— Меня на работу вызывают срочно. А дочь больна. Оставить не с кем. И с собой взять не могу. Холодно в кинобудке.
— А вы киномеханик? — удивился Беня.
— Да, — глянула она на часы досадливо.
— Ну что ж, ведите сюда вашу мадемуазель.
— Ведите! Ей же только восемь месяцев.
— А что же я с нею делать буду? — вскрикнул Беня.
— Покачайте. Она спокойная. И соску дайте. Я через полтора часа приду, — глянув еще раз на часы, она вскочила. А вскоре принесла ребенка, молоко и пару пеленок.
— Договорились? — спросила она онемевшего от удивления Веника и умчалась.
— Хм! Да! Всякое видел. Всяких женщин. Но такую! Не зная меня — нате вам! Наверное одиночка, раз дите оставить не с кем, — решил Беник, и растерянно глянул на малышку.
Девочка не спала. Смотрела на него не менее удивленно и не знала— плакать ей или смеяться. Кругленькое личико ее спряталось в пеленки. Из них виднелись лишь глаза. Девочка… Когда это было… Сколько лет прошло с тех пор? Беня вспоминает Одессу. Сырую холодную квартиру. Мать. Она постоянно болела. А потом и совсем слегла. Две девчушки — его сестренки, то ли грелись ее уходящим теплом, то ли ее согревали своими крохотными тельцами. Сколько им было тогда? Они были близнецами. Пожалуй, по полтора года. Они не умели смеяться. И не умели плакать. Даже есть просить разучились. Лежали молча, с серьезными личиками, как две старушки.
Сколько лет было ему? Десять? А может чуть меньше? В тот год умерла мать. Умерла молча. Тихо. О ее смерти он и не узнал бы, если бы не сестренки, поднявшие дружный рев. Они заплакали впервые. И сразу по-взрослому. Этот крик выкинул его на улицу. Ведь надо же им что-то есть. Отец не вернется. Никогда. Он бросил их. Бросил и забыл. А девчонки уже три дня ничего не ели.
В тот день он долго ходил по городу. А к вечеру — повезло. Стащил у одного тугой кошелек. И, набрав молока, хлеба, мяса, мчался домой угорело. Кормил сестренок как галчат. Мелко нарезал мясо, совал в раскрытые рты поровну. И, похоронив мать, собрал сестре-нок, повез в деревню к родственникам. Хотел оставить их там ненадолго, чтобы самому хоть как-то определиться. Но родственники отказались взять сестер. И Беник, давясь слезами, вернулся с ними домой. Что делать? Девчонки не отпускали его ни на шаг от себя.