Утро нашей любви
Шрифт:
Джаред стоял на коленях рядом с лежащей лошадью.
— Она жеребится?
Он кивнул:
— Да, и ей туго приходится.
— У нее что, сейчас будет ребеночек? — поинтересовалась Дженни.
— Похоже на то. — Китти указала на копну сена неподалеку: — Девочки, идите туда, сядьте и постарайтесь не мешать.
Губы Дженни начали дрожать.
— Блубоннет не умрет, Китти?
— Нет, милая. С ней все будет в порядке, когда она ожеребится. А теперь идите и сядьте там, где я сказала.
Прижав к себе Бибби и Бонни, девочки забрались на сено и уселись, устремив
Джаред мрачно заметил:
— Боюсь, ей потребуется помощь.
— Бедняжка. — Лошадь начала мотать головой, и Китти потрепала ее по холке, стараясь успокоить. — Ну, ну, Блубоннет, — проворковала она. — Все скоро кончится, девочка. — Она взяла пучок сена и принялась вытирать пот со шкуры животного.
Судя по всему, кобыла пребывала в таком состоянии уже несколько часов: бока ее тяжело вздымались от усталости, выпуклые глаза помутились от боли и страха. Дернувшись от новой схватки, она попыталась подняться на ноги.
— Держите ее! — крикнула. Китти. — Не позволяйте ей вставать. — Общими усилиями они удержали кобылу на месте. Бедняга вытянула морду и закатила глаза от приступа боли.
Следующий час они провели, склонившись над страдающим животным.
— Господи, такие тяжелые роды я видела только однажды. Это было, когда жеребенок неправильно шел.
— Думаете, сейчас как раз такой случай?
— По-видимому. — Китти подняла на него взгляд. Джаред не успел надеть рубашку, и его мускулистые плечи и руки, напрягшиеся от усилий, блестели от пота. Даже темные волосы на груди увлажнились и прилипли к коже.
— И что вы тогда сделали? — спросил он.
— Отец связал жеребенку ноги и засунул его назад. Словно в ответ на ее слова тело кобылы дернулось в очередной схватке. Китти с ужасом увидела показавшиеся наружу тонкие ножки.
— Нам придется связать их, Джаред. Он окинул взглядом амбар в поисках чего-нибудь подходящего:
— Вон там, на колышке, вожжи.
Китти подскочила к стене и сдернула их.
— Скорее, Китти. Все четыре ноги показались. Еще несколько драгоценных секунд ушло на поиски предмета, с помощью которого можно было бы обрезать вожжи. Увидев топор, она отрубила полоску нужной длины и кинулась назад, в стойло.
Стараясь припомнить действия отца, Китти сложила ноги жеребенка вместе, бережно связала их, а затем засунула назад.
— Быстрее, — выдохнул Джаред, напрягаясь изо всех сил, чтобы удержать силившуюся встать лошадь.
— Так, а теперь самое трудное. Держите ее крепче, не давайте двигаться. — Китти набрала полную грудь воздуха и ввела руку в родильный канал. Нащупав жеребенка, она начала осторожно его поворачивать.
Кобыла рванулась, протестуя против вторжения, и Джареду пришлось навалиться на нее всей тяжестью. Тем временем Китти успела повернуть жеребенка и начала медленно вытаскивать его. Блубоннет напряглась, тужась, и наружу показалась голова жеребенка, а затем и все клинообразное тельце, заключенное в защитную белесую оболочку.
Джаред в благоговении уставился на крохотное создание:
— О Боже!
Китти хотелось смахнуть слезы радости, но нужно было
— Мне понадобится нож, чтобы разрезать вожжи. Он бросился на поиски, а она поспешно вытерла глаза краешком рубашки.
Джаред вернулся с ножом, они избавились от вожжей, и жеребенок смог распрямить свои тоненькие ножки.
— Ну, разве он не красавчик, Джаред?
— Такое впечатление, что он состоит из одних ног. — Он обратил на нее восхищенный взгляд. — Вы молодчина, Кэтлин!
— Слава Богу, все обошлось. Что ж, мы сделали что могли, а теперь лучше уйти и позволить Блубоннет выполнить свою часть работы. — Она поднялась и вышла из стойла.
Джаред помедлил у двери, чтобы бросить последний взгляд на новорожденного. В изумлении покачав головой, он закрыл стойло и задвинул засов.
На протяжении всей эпопеи близнецы тихо сидели, завороженные происходившим на их глазах чудом.
Дженни первая обрела голос:
— Это мальчик или девочка, Китти?
— Мальчик, милые. Он такой красивый! Если влезть на чердак, можно увидеть все, что происходит в стойле. — Она не предложила этого раньше, опасаясь трагического исхода, но теперь, насколько она могла судить, кобыла и жеребенок чувствовали себя прекрасно.
Джаред последовал за близнецами на чердак, где все трое растянулись на животах. Он обнял дочерей за плечи и притянул к себе. Китти тоже поднялась наверх и села рядом, подтянув колени к подбородку.
Близнецы с горящими от любопытства, глазами наблюдали за сценой внизу.
— Китти, что это Блубоннет делает? — поинтересовалась Бекки, когда кобыла начала вылизывать жеребенка.
— Спорим, она его целует, — сказала Дженни.
— Нет, милая, она его моет.
— Я могла бы его вымыть, — с готовностью предложила Дженни, — если мне разрешат.
— Она не просто очищает жеребенка, Дженни, она приучает его к своему запаху и привыкает к нему сама.
Близнецы зачарованно наблюдали, как кобыла вылизывает новорожденного. Закончив, она начала нежно тыкаться в него носом, слегка подталкивая.
— А теперь-то она его целует? — спросила Бекки.
— Нет. Жеребенку пора встать и опробовать свои ножки.
— Младенцы не могут стоять, — заявила девочка.
— Человеческие не могут, Бекки, — сказал Джаред. — А животные запросто.
— Смотрите! — воскликнула Дженни. — Он встает. Близнецы затаили дыхание, глядя, как жеребенок поднимается на нетвердые ножки. Несколько секунд он покачивался, грозя упасть, затем ему удалось выпрямиться и твердо встать на ноги под бдительным оком матери. Все захлопали в ладоши, а Дженни тут же спросила:
— Можно его покормить, Китти?
— Нет, нам следует держаться подальше от жеребенка и не мешать Блубоннет заботиться о нем. Едва ли ей понравится, если все кому не лень станут трогать ее малыша.
— А кто будет чистить стойло?
— Пусть ваш папа займется этим, — усмехнулась Китти, бросив лукавый взгляд на Джареда.
— По-моему, лучше поручить это дело Китти, как вы считаете, девочки? Она настоящий знаток лошадей.
Маленькие предательницы дружно закивали в знак согласия: