Утро ночи любви
Шрифт:
Он невольно вздрогнул: мать! Стоит на пороге беседки, лицо недовольное.
– Я тебя обыскалась!
– Да мы тут, Тонь, посидели немного с Андрюхой, – загудел дядя Коля. – Ты уж не сердись.
Лицо у матери сделалось умильное.
– Да ничего страшного, – залебезила она перед благодетелем-соседом. – Дел много, а он, небось, сегодня же и уедет.
– Тонь, ну надо же человеку отдохнуть!
– Надо-то надо. Насос мне кто наладит? А? Андрей?
– Мать, какой насос? – оторопел он. – У нас и так болото на участке! Лягушки квакают!
–
– Да надо неделю жары, чтоб просохло! А кто ее обещает? Наоборот. Вчера в новостях сказали: и август месяц тоже будет дождливым.
– Точно! – подтвердил дядя Коля. – Сам слышал!
– Мало ли что говорят, – надулась мать. – Ты сделай, а там пусть говорят, что хотят. Я буду готова ко всему.
– А дамбу тебе не построить? – разозлился он. – А то вдруг речушка, что в километре отсюда выйдет из берегов и затопит твое Гадюкино? А, может, ты рис будешь выращивать? Во, кстати! Понаедут скоро китайцы, а тут ты со своим рисом! Ко всему готова!
– Да ладно, чего ты, – хлопнул его по плечу дядя Коля. – Мать надо уважить. А ты, Антонина, не переживай. Ежели что, налажу я тебе насос. Делов-то на пять минут!
– Ой, спасибо! – расцвела мать. – Что бы я без тебя делала!
Он уже понял суть маневра. Мать – великий дипломат. Сражается она на всех фронтах: с захватчицей тлей при помощи химикатов, с проживающим на ее территории сыном путем непрерывного давления, а дядя Коля – влиятельное соседнее государство, с которым надо дружить, тогда оно окажет помощь. Поднялся, нехотя. Хотелось вытянуть из дяди Коли побольше информации о парне, который повесился в начале марта. Ну да ничего. Можно пойти и другим путем.
– Идем, – сказал матери. И направился к калитке.
Едва за ним поспевая, та продолжала тараторить:
– Ты бы, Андрюша, привез свою-то сюда. Я гляну, какая она хозяйка. Вот когда Лена была, так она раньше меня вставала. Я чую: блинами пахнет. Откуда блины-то? А она уже встала, тесто закрутила, сковороду разжарила...
Лена – это и есть его вторая бывшая. Звонила, что ли? И когда это Ленка вставала засветло? Ну, пару раз было. Почему-то эти считанные разы мать помнит, а как собачилась со снохой и та на ночь глядя уезжала отсюда, схватив в охапку маленького сына, не помнит! Теперь Ленка, которая всегда была плохая, стала вдруг хорошей! Избирательное свойство человеческой памяти. Надо бы у Эдика спросить: в чем причина? Тоже механизм защиты?
– А эта твоя, Оля, гулящая.
Он резко обернулся:
– Ты-то откуда знаешь?
– Так весь город знает!
– А ты там бываешь, в городе?
Отвела глаза. Точно: Ленка звонила! Видать, не получается у нее замуж. Зашагал широко к своей калитке, мать засеменила следом.
– Андрюша, мать плохого не посоветует, – сказала ему в спину.
– Ты бы, мама, не слушала сплетни. Оболгать можно кого хочешь.
– Ну, как же, Андрюша? Раз люди говорят...
Он остановился у крыльца.
– Мам, где насос? Тащи его сюда!
Та
– Ну так как же, Андрюша? Ждать мне вас? Когда?
И он сдался, не выдержав ее просящего взгляда.
– Хорошо, я поговорю с Олей. Может, она и поедет.
– Как так не поедет? Сколько вы уже вместе живете, а она здесь ни разу не была!
– Мам, ну сколько можно повторять: мы не живем вместе. Она мне никто, понимаешь?
– Тогда зачем ты сегодня едешь в город?
– Потому что я мужик! – заорал он. – А мужику нужна баба!
– Вот что значит: ребенок вырос без отца!
– Я не понял, – набычился «ребенок». Сорок шестой размер обуви, в плечах косая сажень. – А какая связь?
– Ты никогда меня не понимал! И не поймешь!
Развернулась и ушла в дом.
Финиш. Понятно, зачем он ей был так нужен, не в насосе дело. Попытка влияния на его сознание, с Ленкиной подачи, между прочим! Вот зараза! Бывшая, разумеется, не мать. Мать что? Она и в самом деле желает ему добра. Но у него-то память покрепче будет, и хорошего было так мало, а плохого так много, что он до сих пор с содроганием вспоминает о семи годах совместной жизни с Еленой Евгеньевной.
Вместо того чтобы подключить насос, он занялся машиной, попутно думая о том, что поведал в беседке дядя Коля. Завтра надо рассказать и Мотало о парне, который повесился в начале марта. Или не пока не стоит?
Следователь Мамаев, а среди своих Мама, к которому Андрей Котяев обратился за помощью, долго не мог взять в толк: а в чем, собственно, дело?
– Видишь ли, Сан Саныч, – пытался втолковать он, – у меня на днях был похожий случай.
– Что, парень повесился после того, как повестка в армию пришла? Так весенний призыв, вроде, закончился. Хотя, постой... Студент, что ли? Или старшеклассник? Выпускник?
– Нет. Гастарбайтер. И, насколько я знаю, уже отслужил.
– Постой... Так что ж ты мне мозги паришь?
– А ты уверен, что он повесился?
– Кто? Крылов?
– Как ты говоришь? Крылов?
– Ты что, и фамилии его не знаешь? – рассердился Мамаев. – Тогда я вообще не понимаю...
– Ты, Мама, не горячись. Я просто хочу узнать обстоятельства, при которых он... Ну, допустим, повесился.
– Что значит, допустим?
Он отвел глаза:
– В нашей работе всякое бывает.
– Кот, да ты что?! Ты за кого меня принимаешь?!!
– Постой. Не горячись.
– Ну, ты... – следователь судорожно сглотнул, но, видать, сдержался. – Сильно ты меня обидел, Андрей.
– Извини. Я ж тебе говорю: на днях был похожий случай. И у эксперта возникли сомнения. Выстрел, мол, сделан с близкого расстояния, но расположение входного отверстия...
– Стоп. Какой выстрел? Я ж тебе говорю, что Саша Крылов повесился!