Утро под Катовице-2
Шрифт:
Ну а через две недели я снова поехал в Москву, чтобы встретить Болеславу. Мы ведь заранее условились, что две недели ей должно хватить на всё про всё и в воскресенье я буду ждать её на Киевском вокзале. Как и договаривались, она приехала на прямом Львовском. Стоя у торца прибывшего состава я издалека увидел свою любимую. В легком до колен ситцевом платье без рукавов с полуторагодовалым мальчиком на руках она шла летящей походкой вслед за носильщиком, как модель по подиуму, невольно притягивая взгляды всех окружающих мужчин. Но в этом людском потоке любимая смотрела только на меня своим чудесным лучистым взглядом. Когда она приблизилась, я протянул руки, чтобы взять мальчика на руки — ей ведь нельзя долго нести тяжелое, но Святослав упёрся кулачками мне в грудь и захныкал. Болеслава тут же стала гладить ребенка и уговаривать, чтобы
Ну да это всё дела житейские, для меня же первоочередной задачей было создание снегохода. А там всё пока было довольно сложно, работы с коробками переключения передач было невпроворот, но я, не впадая в уныние, упорно двигался к намеченной цели. Если по вариатору уже приступили к изготовлению деталей (он ведь к началу работ был у меня уже спроектирован), то по механической коробке пока ещё была стадия расчетов. Но дело шло и в середине августа мы поставили на стендовые испытания вариатор, который в целом показал неплохие результаты, однако Безруков высказался о нем довольно скептически.
— Ремень рвет через семьсот-восемьсот километров пробега, так никакой резины не напасешься. И это ещё на стенде, а при эксплуатации в реальных условиях хорошо если пятьсот километров вытянет. Так на одних ремнях разоримся!
— Пеньковое армирование никуда не годится. Надо попробовать другие варианты, шелк, например, и сделать ремень многослойным.
— Ты хоть представляешь сколько такой ремень будет стоить? Допустим, протянет он две тысячи километров, а стоить будет раз в десять дороже пенькового.
Да, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Похоже, несовершенство современных технологий ставит крест на вариаторе. Где же вы, высокопрочные синтетические волокна? Да, ЗДЕСЬ вам не ТАМ.
— Ну, в любом случае, хотя бы один экземпляр с автоматикой надо собрать, покажем, что не зря хлеб ели. А механическая коробка будет через неделю готова, но я опасаюсь, что при отключении сцепления, замедление будет слишком быстрым.
— Ты уже говорил об этом. Думаю надо поставить маховики вот тут, — Василий Лукич ткнул карандашом в лежащий перед нами на столе чертеж, — Инерция увеличится.
— Хм, а это вариант, — согласился я с ним, немного поразмыслив, — Набор скорости замедлится, но зато нам будет что показать наркомату. Надо изготовить маховики разных размеров, чтобы подобрать оптимальный вариант на испытаниях.
Да, проблем при создании снегохода хватало, но как бы то ни было, работая с Безруковым рука об руку в состоянии перманентного аврала, к двадцатому сентября мы изготовили четыре прототипа — один с автоматической коробкой, и три с механикой с различными вариантами ходовой части. А двадцать первого Безруков отправил в наркомат телеграмму, что образцы изготовлены, но из-за отсутствия снега нет возможности провести ходовые испытания. Так-то мы немного погоняли по траве на пойменном лугу, чтобы убедиться, что машины едут, но эти покатушки к делу не пришьёшь, хотя оптимизма они нам добавили.
По причине того, что работа нашей группы встала на паузу, Безрукова и остальной персонал перекинули на другие участки работ, чтобы не бездельничали, а я взял на за заводе отпуск за свой счет и вернулся к занятиям в техникуме. А то в этом учебном году я был там всего один раз — первого сентября, когда сообщил директору, что ходить на занятия нет возможности. Тот уже знал, что я работаю на автозаводе, и к моим прогулам отнесся с пониманием, тем более что ранее мной уже было показано, как быстро я могу догнать учебную программу.
Дома у меня в это время был настоящий бедлам — семья Болеславы приехала в начале сентября, и не только родители с младшим братом Михаилом, но ещё и дядя Абрам из Немирова с женой и двумя младшими дочками. Он как-то быстро поверил, что евреям опасно оставаться рядом с немецкой границей. Успел насмотреться на уберменшей за те десять дней, что фашисты хозяйничали в Немирове. Так что мой дом временно превратился в хостел, даже баня в качестве жилья используется. Но ничего, родители жены уже присмотрели себе дом в паре километров от нас. Дядя Абрам пока в активном поиске, но надеюсь, тоже скоро съедет.
По причине перенаселенности я старался как можно больше времени проводить в техникуме, домой только ночевать приходил. Памятуя о быстротечности времени, усиленно учился, догонял программу, кроме того, подробно обсуждал с преподавателями техникума снегоход, ведь многих из них эта новаторская идея очень заинтересовала. Дошло до того, что в воскресенье шестого октября я с группой преподавателей и директором техникума выехал на завод, где показал им готовые прототипы и погонял один образец на стенде. Обсуждение затянулось до самого вечера и ушли все в приподнятом настроении. Я гордился искренними похвалами и интересом со стороны преподавателей, а они радовались, что их ученик такую передовую штуковину изобрел. Вариатор, несмотря на все его недостатки, привел моих наставников в неописуемый восторг. И все единогласно решили, что надо, не посягая на моё авторство, заняться исследованиями на базе техникума.
В то же время появилась и новая напасть — на тренировку заявился Кошкин из горкома комсомола и с ходу заявил, что я должен, просто обязан, принять участие в чемпионате СССР по самбо, который состоится в конце ноября. Вот не было печали. Мне, вообще-то, выше крыши хватило награды за высокие результаты в стрельбе и лыжах. Эта награда называлась «увлекательная поездка на войну». Поэтому я аккуратно его отшил, сославшись на выполнение правительственного задания.
К началу октября мой дом, наконец, освободился от постояльцев и я смог заняться письмом с послезнаниями. В первом послании я написал о себе, представившись белым офицером-эмигрантом, переживающим судьбе Родины. «Скажу честно, я не питаю любви к большевикам и не представляю для себя возможным вернуться в коммунистическую Россию, но гитлеровская власть мне представляется куда более разрушающей для моей далекой Родины нежели коммунистическое правление. Получив доступ к военно-технической информации Германии…». Далее я подробно описал тактику и стратегию, применявшуюся вермахтом во французской кампании, штатные расписания частей и подразделений, описал технику и вооружение. Ну и про «Брандербург-800» упомянул. Пришлось, конечно, попотеть со старой грамматикой, но тут мне очень помог орфографический словарь 1910 года выпуска, купленный в букинистическом магазине. Письмо отпечатал в четырех экземплярах и спрятал в тайнике. Отправлять надо из Москвы, чтобы выглядело, будто этот доброжелатель передал его через дипломатов или торговых представителей.
За всеми этими заботами дождливый октябрь промелькнул как опавший лист, гонимый осенним ветром, а уже второго ноября весь день шел долгожданный снегопад, навалив полуметровые сугробы. Утром третьего числа, несмотря на воскресный день и непогоду, ко мне заявился Безруков. Стряхнув в сенях снег с шапки и пальто, он не стал проходить в дом, а, поздоровавшись, потребовал, чтобы я немедленно одевался.
— Василий Лукич, что же Вы так спешите, никуда наши снегоходы не денутся, заходите, попьём чаю, да и поедем.