Утро под Катовице-2
Шрифт:
— Я знаю, что ты женат, но мне ничего от тебя не надо, я смогу сама воспитать сына, — продолжила она, — Надеялась скрыть от тебя, но для этого, наверное, надо было ехать куда-нибудь на необитаемый остров… С деньгами у меня всё нормально, работаю учительницей, скоро на работу выходить.
— Ну нет, — возразил я ей, — я привез тебе деньги, посиди дома подольше, занимайся ребенком, и давай уж, покажи моего первенца…
Когда я вернулся в Горький воскресным утром, меня буквально разрывали противоречивые эмоции — я злился на Лену и чувствовал вину перед ней, меня терзало чувство вины перед Ванечкой, я чувствовал вину перед Болеславой, злость по отношению к себе и на столь драматические обстоятельства. Обиднее всего было осознавать, что во всех проблемах виноват в первую очередь я сам. Что-то я
Чтобы отвлечься от терзающих душу размышлений, я было уселся за составление нового письма Сталину. Надо было написать о том, что Гитлер окончательно отказался от планов завоевания Англии в пользу нападения на СССР. Написал два листа черновых набросков, перечитал. Неубедительно. Порвал и сжег в бане.
Необходимость ехать на тренировки в техникум стала спасением для моей истерзанной души и в полдень я вышел из дома.
— Равняйсь! Смирно! — девушки дисциплинированно застыли в строю, выпятив грудь вперед. Да, есть на что посмотреть, особенно у Дементьевой. Не зря на неё Тихонов переключился.
— Вольно! Итак товарищи спортсменки, здесь мы занимаемся боевым самбо. А кто из вас знает, когда в реальном бою может понадобиться бойцу знание рукопашного боя? — спросил я девушек и увидев, что одна из них сразу подняла руку, разрешил ответить, — Захарова, слушаем Вас!
— Ну, в разведке, например, — ответила стройная блондинка по-кукольному хлопнув ресницами.
— Неправильно! В разведке боя быть не должно, если только это не разведка боем. А в бою знание самбо понадобится, если солдат умудрился утратить винтовку со штыком, малую лопату, ремень и каску, и кроме, того, ему ещё должен встретиться такой же бестолковый противник.
Девушки в строю оживились от бородатой для меня шутки, а я продолжил:
— Поэтому, учитывая, что мы не просто занимаемся спортом, а, как я это уже многократно говорил, изучаем самбо в том числе и для защиты нашей Родины в случае возникновения такой необходимости, то сегодня займемся изучением приемов с применением малой пехотной лопаты, — я показал девушкам макет — вырезанный из отработанной резиновой покрышки кусок резины, прикрепленный к деревянному черенку, и продолжил, — Эту лопату часто ошибочно называют саперной, хотя она именно пехотная, так как должна быть у каждого пехотинца. Ещё нам понадобятся деревянные макеты винтовок, я указал на составленные в углу грубые поделки, сделанные студентами техникума по моей инициативе, — Делимся на пары, одна спортсменка берёт ружьё, другая — лопату и… — я замялся, выбирая, на ком из девушек показать прием, — Захарова подойди ко мне с этой палкой, наноси штыковой удар… — Девушка заученным на допризывной подготовке движением сделала выпад, попытавшись деревяшкой ударить меня в живот, но я сделал скользящий шаг влево, отвел черенком псевдоружьё в сторону и нанес удар резиновым полотном в шею, поймав её на встречном движении. — Вот так! Теперь давай медленно, следим за ногами… Ещё раз…
Показав прием ещё пару раз с разбором движений, дал команду приступить к отработке. Через полчаса показал приемы лопатой против ножа и ножом против лопаты.
После девушек пришли студенты, потом парни из клуба железнодорожников, которые уже стали тренерами и самостоятельно вели секции. Позанимался с ними подольше и провел два пятиминутных спарринга с лучшими. Навтыкал обоим, но парни крепкие, держались хорошо, обошлось без нокаутов.
Хорошо нагрузился, отвлекся от рефлексий.
На следующее утро за мной как обычно заехал Безруков и, по прибытии на завод, мы с ходу врубились в заботы по выполнению заказа на снегоходы. Василий Лукич выбил ещё четыре ставки ставки слесарей, сформировал заявки на комплектующие, продолжил хлопотать насчет летных костюмов, а я контролировал рабочих и сам до конца дня собрал коробку передач, проверив её на стенде.
Вторник мы с Безруковым начали с производственного совещания в узком кругу.
— Производство расширяется, — начал я разговор, — и ещё будет расширяться, поэтому надо усилить разделение операций, я вчера посмотрел, у кого что лучше получается, поэтому давай сделаем так, — далее я перечислил кого на какие операции поставить, — А я буду осуществлять общее руководство и контроль, а то за ними глаз да глаз нужен, вот Князев, из новеньких, вчера шестеренку на ведущий валок хотел с другой стороны присобачить, а когда не получилось, потащил валок к сверлильному станку, чтобы дырки просверлить, не успей я углядеть, испортил бы в два счета. Да и вообще все работают как из-под палки, чуть что — перекур или просто передохнуть садятся.
— А давай проведем открытое комсомольское собрание нашего трудового коллектива! — выдвинул идею Безруков, — У нас ведь половина работников — комсомольцы, а остальные — сочувствующие.
Ну да, только попробуй тут не быть сочувствующим… Хотя идея небесполезная — маловероятно, что принесёт пользу, но в случае чего, факт проведения собрания может помочь отбрехаться — дескать, из кожи вон лезли, даже собрания проводили (и протокол у нас есть!), так что не саботажники мы и не вредители! Конечно, не факт, что поможет в случае серьёзных проблем, но пренебрегать не стоит. Так что, поразмыслив, я с ним согласился:
— Хорошая идея! Надо бы связаться с местной комсомольской организацией, а то я на учете в техникуме состою, здесь ни с кем не знаком.
— А мне в заводоуправление сейчас надо идти, вот и зайду в комитет комсомола.
Ещё немного обсудив организационные и снабженческие вопросы, мы расстались — я направился в цех, а Безруков в заводоуправление.
Ну а на следующий день, в среду, мы провели собрание. Неожиданно для меня, наш небольшой коллектив почтил вниманием второй секретарь заводской комсомольской организации Михайлов Степан Петрович весьма крупная фигура даже в масштабах города и области. Он привел с собой и помощницу для ведения протокола.
Как положено, собрание начал Михайлов:
— Товарищи, собрание проводится по предложению товарища Ковалёва, как оказалось, в вашем трудовом коллективе есть некоторые проблемы, поэтому надо вместе всё обсудить и наметить пути решения. Предлагаю начать собрание и предоставить слово товарищу Ковалеву. Кто за? — посмотрев на поднятые руки, он подытожил, — Единогласно! Андрей Иванович, прошу!
Подчиняясь приглашению комсомольского функционера, я встал, осмотрел присутствующих и приступил:
— Товарищи комсомольцы и сочувствующие! В текущем и прошедшем годах наша родная Рабоче-Крестьянская Красная армия под руководством партии и товарища Сталина добилась огромных успехов в деле защиты нашей социалистической Родины! Освобождены от белополяков огромные территории на западе Украины и Белоруссии, дан жесткий отпор японским и белофинским наймитам мировой буржуазии! Но мы должны ясно осознавать, что враг ещё силен и не отказался от своих агрессивных планов задушить молодое советское государство! Мне в этом году довелось принять участие в боях против белофинов. Воевать пришлось в сложных условиях заснеженного бездорожья. Но как бы тяжело там ни было, мы одержали победу! Вот в тех холодных заснеженных лесах мне и пришла мысль о том, что нужны легкие снегоходы, которые смогли бы значительно повысить боевую мощь пехоты в подобных условиях. На дворе ведь двадцатый век и наша армия должна использовать все достижения технического прогресса, для того, чтобы максимально эффективно бить врагов. Именно для этих целей мною и был создан проект, а потом и опытные образцы снегохода. На прошедшей неделе правительством был одобрен выпуск опытной партии для войсковых испытаний, которые надо провести в течении нынешней, фактически уже начавшейся зимы. Вот тут и начинаются проблемы, ради обсуждения которых мы здесь собрались. Не буду сейчас говорить о конкретных лицах, но скажу прямо, не вижу я вашего желания работать, что называется огонька! Вроде все свои задачи делают, но как бы из под палки, при первой возможности и даже без таковой долгие перекуры. Мы вот с Василием Лукичем и в воскресенье работали и почти каждый день по два-три часа к рабочему дню прибавляем. От вас этого не требуется, надо лишь работать с желанием, не волынить, помогать насколько это возможно, нам и друг другу. А сейчас, нам надо в кратчайшие сроки сделать ещё шесть снегоходов, чтобы направить в армию на испытания. А потом ещё двадцать и тоже очень быстро, зима ждать не будет. И враг ждать не будет, каждый лишний перекур может стоить жизни наших солдат, если подлый враг осмелится напасть нашу Родину. У меня всё! — с этими словами я сел на место. Что-то я как-то излишне эмоционален. Хотел ведь просто спокойно произнести речь, заранее подготовленную мной в лучших традициях местной ораторской школы, но вот сам себя и распалил. Ну вот и нехрен! А то тут вертишься как белка в колесе, а эти ходят как сонный мухи. Тьфу, спокойнее!