Утро псового лая
Шрифт:
– Проклятье, – майор рванул штурвал, пытаясь выйти из пике, когда уже был в считанных сотнях метров от поверхности моря, покрытой легкой рябью. – Стряхните его с моей задницы! – Теперь уже Фаррис прилагал все усилия, чтобы оторваться от вцепившегося в него мертвой хваткой врага.
Схватка продолжалась, и напряжение ее возрастало с каждой секундой. Иранец слишком увлекся преследованием выбранной им жертвы, и не заметил приближения еще одного "Хорнита", успевшего разделаться со "своим" противником, о котором уже напоминал только опускающийся к поверхности воды купол парашюта. Американские пилоты теперь оказались в большинстве, и смогли реализовать это превосходство.
Операторы, наблюдавшие за боем с борта летающего радара "Хокай", описывавшего круги в полусотне километров от места схватки, могли отчетливо видеть на экранах все маневры сошедшихся в бою истребителей. Отметки, обозначавшие свои и чужие самолеты, метались на первый взгляд беспорядочно, но в каждом их движении была своя, воистину убийственная, логика. Наблюдатели увидели, как был сбит "миг", преследовавший Фарриса, а следом за ним еще один иранский истребитель камнем упал вниз, исчезнув в водах залива. Но и американцы несли потери – почти одновременно с "мигом" получил попадание и один из "Хорнитов", пилоту которого, к счастью, все же удалось покинуть подбитую машину.
Сейчас "Хокай" со всей его мощной электронной начинкой был практически бесполезен, поскольку не имело смысла управлять сошедшимися в ближнем бою самолетами, когда реакция того, кто сидит за штурвалом, его глазомер и внимательность стоят гораздо больше, чем любые радары, сколь бы совершенными они ни были. Американские пилоты сражались сейчас точно так же, как их деды шестьдесят лет назад в небе над Окинавой или Ла-Маншем, надеясь только на себя и забыв обо всей электронике, превыше которой сейчас были обычные пушки, способные вскрыть любой самолет, точно нож – консервную банку.
Казалось, бой был уже выигран, и победа была на стороне американских летчиков. Но пилот последнего уцелевшего "Фулкрэма", вынужденный драться против трех американских истребителей, заметил оказавшийся сравнительно близко летающий командный пункт и направил свой истребитель в его сторону. Двухмоторный "Хокай", пилоты которого неосмотрительно держались слишком близко к месту боя, рассчитывая таким образом обнаружить появление новых иранских истребителей на дальних подступах, еще над сушей, не мог защищаться, поскольку не имел оружия, равно как не мог он и спастись бегством, поскольку глупо было соперничать в скорости с мощным истребителем. Недооценив противника, теперь операторы летающего радара с ужасом наблюдали на экранах метку, обозначавшую прорвавший строй "Хорнитов" персидский "миг", выходивший на дистанцию пуска ракет по американскому самолету.
– Я – Наблюдатель, – первый пилот "Хокая" вышел на связь на волне истребителей. – Всем кто слышит, нужна помощь! Ко мне приближается "Фулкрэм", отгоните его!
– Я "Бэд", понял вас, – Фаррис видел на экране своего радара удаляющийся "миг", явно собиравшийся атаковать беззащитный "Хокай". – Держитесь, парни, сейчас я его прижучу!
Майор развернул свой "Хорнит", увеличивая обороты двигателей, а два других пилота пристроились чуть сзади машины командира, прикрывая ему фланги. Но иранский "миг" был слишком близко от избранной его пилотом цели, и помешать атаке практически было невозможно.
Пилот летающего радара видел пуск, произведенный иранцем, и попытался уклониться. Включив станцию постановки помех, летчик завалил тяжелый двухмоторный самолет на крыло, но радиолокационная головка самонаведения русской ракеты "Аламо", почему-то не использованной иранцем в схватке с "Хорнитами", надежно захватила столь заметную цель. Иранский пилот, оставаясь на прежнем курсе, осветил "Хокай" своим радаром Н019, твердо вознамерившись уничтожить "летающий радар".
Пилот Е-2С, выжимая из своей машины все возможное, попытался уклониться от атаки. От сильной перегрузки "Хокай" буквально затрещал по швам, но, несмотря на рискованные, выполняемые за пределом прочности АВАКСа, маневры, расстояние между ним и ракетой стремительно сокращалось.
Появление сразу нескольких американских истребителей мгновенно изменило ход этого странного поединка. Иранец, слышавший истошный визг системы предупреждения о радиолокационном облучении, и отчетливо видевший на радаре отметки вражеских самолетов, не рискнул продолжать бой, и стремительным маневром сорвав захват, направился к берегу. Ракета, выпущенная по "Хокаю", лишившись необходимого целеуказания, прошла мимо цели, бессильно упав в воды залива. Но американцам, почувствовавшим охотничий азарт, и к тому же жаждавшим мести за своих погибших в этом стремительном бою товарищей, этого уже было мало. Выстроившись цепью, тройка "Хорнитов" ринулась в погоню за уходившим в свое воздушное пространство "мигом".
– Добить ублюдка, – приказал майор Фаррис, имея в виду удиравшего иранца. – Взять его, парни! Бутылка лучшего виски тому, кто прижмет засранца!
Майор развернул свой истребитель вслед взявшему курс на побережье иранцу, твердо намереваясь настичь его и добить. Расстояние, разделявшее оба истребителя, было еще довольно небольшим, и Фаррис выпустил по подставившему свою корму "мигу" два AMRAAM'а. Но иранский пилот, оказавшийся редким счастливчиком, смог уклониться, используя маневренность своего самолета, и ракеты прошли мимо цели.
– Отставить, "Бэд", – вмешался оператор с авианосца, заметивший, что самолет майора оказался уже у самой иранской границы. – Прекратить преследование! Приказываю вернуться на базу. Повторяю, всем вернуться на базу!
Настойчивость управлявшего полетами офицера, неясную находившимся в небе пилотам, торжествовавшим победу, можно было понять, увидев только что поступившие с зависшего над заливом разведывательного спутника фотографии. Вице-адмирал Флеминг, мрачно уставившийся на монитор, видел готовящиеся к взлету иранские истребители и бомбардировщики на базе Шираз.
Не менее дюжины бомбардировщиков "Фенсер" и десяток "Томкетов" выруливали на взлетную полосу в тот момент, когда последний иранский "миг" обстрелял "Хокай". Адмирал понимал, что еще немного – и придется вступать в бой всей его эскадре, отражая массированный воздушный удар чокнутых иранцев.
Нет, Флеминг не боялся предстоящего боя, силы были слишком неравными, но вот его последствия пугали адмирала очень сильно. Да и из объединенного штаба в Багдаде поступили недвусмысленные указания. Одному Богу было ведомо, что еще предпримут иранцы, потерпев поражение в атаке на авианосец, и командующий эскадрой принял решение отвести назад свою авиацию, одержавшую, к тому же, убедительную победу. Поле боя осталось за американцами, пришла пора закончить сражение.