Утро псового лая
Шрифт:
– Совершенно верно, Алексей Игоревич, – кивнул премьер. – С юридической точки зрения мы не можем требовать выдачи Берквадзе у поляков. В принципе, даже вернись он в Россию, официально его не в чем обвинять. Показания, которые дал Хороев, для обычного суда не имеют веса.
– Что же, черт возьми, заставило Берквадзе пойти на такой шаг, – задумчиво произнес президент. – Неужели он не давал себе отчета в том, что его посадят, стоит только кому-то из его подельников ошибиться?
– Думаю, он это понимал, Алексей Игоревич, – хмыкнул премьер. – Но алчность оказалась сильнее чувства самосохранения. Вы загнали его в угол руками Захарова, когда решили провести фактическую национализацию нефтяной промышленности. Многие согласились с нашими предложениями безропотно, но этот человек, как видно, решил либо потерять все, в том числе и свободу, либо все сохранить, разом
– Знаешь, Аркадий Ефимович, – вдруг усмехнулся президент, и усмешка его была весьма мрачной, – во время олимпиады в Мюнхене группа палестинцев захватила в заложники израильских спортсменов. Немцы попытались их освободить, в результате погибли все, и евреи, и арабы. Но погибли, естественно, не главари той террористической организации, а обычные боевики. Но евреи не собирались оставлять организаторов в живых, и создали специальное подразделение, занявшееся ликвидацией тех, кто был причастен к захвату и убийству их сборной в Германии. Этой группы как бы и не существовало, те, кто в нее входил, уволились из спецслужб, официально став обычными пенсионерами. Группе было присвоено название "Кидон", по-русски это означает "штык", – пояснил Алексей. – Они выполнили свою задачу, и последнего террориста уничтожили как раз в Польше, в Лодзи, если быть точным.
– К чему вы это, господин президент? – не понял слов Швецова министр.
– К тому, что нам нужно перенимать еврейский опыт, – неожиданно жестко ответил Швецов, остановившись и в упор взглянув на смутившегося Самойлова. – Как офицер Советской Армии, просто как русский, к евреям я отношусь вполне определенно, но любить или не любить кого-то вовсе не значит, что не нужно перенимать лучшее даже у своего врага. В борьбе с терроризмом Израиль научился побеждать лишь потому, что в какой-то момент там плевали на все международные нормы, возмущенную общественность и прочую чушь. Довольно и России терпеть плевки в лицо, успокаивая себя тем, что мы цивилизованная страна и не можем нарушать международные нормы. К дьяволу эти условности! Если нам нанесли оскорбление, его должно смыть кровью, как это принято на Кавказе или в Афганистане, где мне довелось повоевать. В былые времена группа "Вымпел" могла выполнить задание за рубежом, их специально готовили к таким акциям. Были и другие подразделения в составе армии или КГБ, но теперь всего этого у нас нет. Я думаю, пора возродить практику советских лет и создать отряды, способные действовать за границей, в том числе и в мирное время. Но пока это только идея, а время уходит, как вода впитывается в песок. И если вы приехали ко мне, чтобы получить разрешение на похищение Берквадзе, считайте, что я дал свое согласие. Семенов – старый разведчик, матерый волк. И если он уверен в успехе, у меня нет причин ему не доверять. Так что передай ему, что я дал зеленый свет, и пожелай ему удачи.
Швецов развернулся и пошел по аллее, сопровождаемый своими охранниками, а Самойлов все смотрел ему в след.
Игорь Семенов, опытный разведчик, начинавший свою карьеру еще во всемогущем Комитете, которым пугали друг друга нервные американцы, учился в годы своей шпионской юности у настоящих профессионалов. Среди его наставников были люди, уничтожавшие бандеровских главарей, укрывавшихся в европейских странах, были и те, кто добывал американские ракетно-ядерные секреты, каждую секунду рискуя своими жизнями. Его наставляли офицеры, прошедшие влажные джунгли Вьетнама и ливийские пустыни, и у каждого нынешний шеф внешней разведки России старался взять как можно больше. Он научился действовать нагло и смело, проводя рискованные операции под носом у всех контрразведок противника, и сейчас в очередной раз готовился использовать все свое мастерство и все умения своих подчиненных.
После санкции президента, о чем Семенова уведомил встретившийся с ним лично премьер-министр, операция по похищению Берквадзе вступила в заключительную стадию. Наблюдение, установленное за нефтяным магнатом, стало круглосуточным, тем более, олигарх и не особо пытался скрываться.
Мощный комплекс радиоэлектронной разведки, установленный в здании русского посольства в Варшаве еще в восьмидесятые годы, за считанные месяцы до падения Берлинской стены и развала социалистической системы в Европе, позволял перехватывать все телефонные переговоры Берквадзе, пока тот
Собственно, при желании можно было поставить такие помехи, что никакая связь не действовала бы в радиусе без малого сотни километров вокруг польской столицы. Но сейчас такая задача не стояла, тем более, натовские специалисты смогли бы легко обнаружить источник помех такой мощности, а это пока не входило в планы русских разведчиков с дипломатическими паспортами.
Как уже было сказано, аппаратура, даром что двадцатилетней давности, хоть и несколько усовершенствованная уже за годы независимости России, работала уверенно, сканируя практически все возможные диапазоны. Зачем была такая сложность, из нынешних сотрудников посольства, имевших представление о том, что скрывается в нескольких помещениях, доступ в которые был ограничен, мало кто задумывался, а те, кого подобные мысли посещали, разумеется, не мог найти подходящий ответ. Тем не менее, антенны в нужный момент уловили колебания эфира, и спустя несколько минут перед вторым помощником посла, официальным резидентом русской разведки, лежала распечатка телефонного разговора Берквадзе, из которой следовало, что человек, заинтересовавший российские спецслужбы, в самом скором времени намерен покинуть Польшу. Он звонил на аэродром, где находился его личный самолет, приказав пилотам готовиться к вылету, и заодно известив о своем намерении польские власти.
– Похоже, момент самый подходящий, – заметил офицер разведки, занимавшийся радиоперехватом. Он тоже был в курсе происходящего, тем более, почти вся информация, необходимая при подготовке операции, поступала руководству именно через этого человека. – Думаю, его можно будет взять именно в аэропорту, а уж провести эвакуацию – дело техники, – добавил он, имея в виду тайный вывоз Берквадзе за пределы Польши.
– В аэропорту? – задумчиво протянул, будто пробуя на вкус новое слово, помощник посла. – Нет, не в аэропорту, а в самолете! И эвакуацию мы сами проводить не будем, а поступим гораздо более нестандартным способом. – Резидент довольно усмехнулся, и во взгляде его блеснул прямо-таки юношеский задор. – Поднимай "тройку"!
Спустя час, когда Варшаву окутали сумерки, к ограждавшему летное поле столичного аэропорта трехметровому забору из металлической сетки неторопливо приблизились два человека. Они шли осторожно, оглядываясь по сторонам, словно ожидая внезапного нападения. В прочем, затравленными и испуганными они вовсе не казались.
Когда этим людям осталось пройти не более трех сотен метров до шлагбаума, перекрывавшего проход в ту часть аэропорта, где находились ангары для частных самолетов, навстречу им из полумрака выступил еще один.
– Дзень добже, панове, – вежливо поприветствовал крадущихся вдоль забора мужчин человек, спокойно подошедший к ним, словно и не замечая, как те двое напряглись, готовые в любой момент ударить или применить оружие, которое наверняка у них имелось.
Двое на мгновение замерли, ожидая дальнейшего развития событий, а затем один из них, невысокий крепыш лет сорока с пышными усами, точно у настоящего шляхтича, коротко спросил:
– Координатор?
– Так, панове, – усмехнувшись, ответил их собеседник, который, наконец, вышел в отбрасываемый лучами мощных прожекторов, озарявших летное поле, отблеск, позволяя разглядеть себя. Это был высокий стройный мужчина, гладко выбритый и коротко стриженый. Он передвигался плавно, точно подкрадывающийся к добыче хищник, в этом походя на двух других.
– Ян, – коротко представился тот, что был с усами, незаметно ослабляя захват на рукояти метательного ножа, укрепленного на запястье.
– Михал, – его напарник был гораздо моложе, на вид от силы лет тридцати, и производил впечатление быстрого и гибкого бойца, жилистого, неотягощенного ни граммом лишнего веса. Он тоже был гладко выбрит, но носил длинные волосы, точно рокер, завязанные на затылке в пышный хвост.
Назвавшийся координатором человек обвел взглядом своих будущих помощников, оценивая их. Он убедился, что тот, кто подбирал команду для предстоящей операции, не ошибся, придав в помощь координатору настоящих бойцов, сильных и подвижных, при этом полностью владевших собой, что было едва ли не более важным, чем физическая подготовка. Как раз такие люди и нужны были для того, что следовало совершить в ближайший час.