Утро псового лая
Шрифт:
Загрохотав креслами, конгрессмены поднялись, стоя приветствуя стремительно ворвавшегося в зал Джозефа Мердока, сразу направившегося к трибуне для выступающих.
– Господа, доброе утро, – президент обвел взглядом зал, убедившись, что присутствует достаточно конгрессменов, чтобы их голоса позволили считать принятое сегодня решение полностью соответствующим закону. Те, кого не было сейчас, даже проголосовав против, все равно не могли бы изменить результат, а это и было нужно Мердоку.
– Прошу прощения, господа, что вас собрали сюда в такой спешке, – уверенный голос президента буквально завораживал присутствующих, заставляя их
Наши специалисты подтвердили, что селение подверглось бомбовому удару, а авиацию в этом районе использовали только русские. Президент Грузии считает, что происшедшее имеет целью запугать грузинское руководство, и, возможно, вызвать акции протеста простых грузин против своих властей, не способных защитить свой народ и свою землю. То есть, если говорить проще, русские, разбомбив грузинское селение, добиваются свержения нынешнего правительства Грузии, твердо взявшего курс на демократические реформы и сотрудничество с Западом, в том числе, и с Соединенными Штатами. Это явно не устраивает Москву, где привыкли весь Кавказ считать сферой своего влияния, как во времена Советского Союза. В свою очередь, президент Грузии опасается беспорядков, на волне которых к власти в стране могут прийти прорусски настроенные группировки, которые в первую очередь дадут согласие Москве на размещение российских военных баз в их стране, создав тем самым угрозу Турции, важнейшему нашему союзнику в этом регионе. Я встречался с президентом Герданишвили и счел его опасения вполне обоснованными, а потому уже принял ряд мер для ослабления озвученной мною угрозы.
Вам должно быть известно, что по моему приказу в Черное море уже вошла эскадра десантных кораблей с батальоном морской пехоты на борту. В случае нарастания напряженности в Грузии эти войска должны участвовать в наведении порядка. Однако, господа, это временная мера. По-настоящему спокойными мы можем стать только в том случае, если на территории Грузии, опережая русских, будет размещен постоянный воинский контингент Армии США для защиты правящего режима от внешних и внутренних врагов. В Пентагоне уже подготовили соответствующий план, и если вы дадите свое согласие, счет после этого пойдет на часы. И сейчас, господа, я прошу вас выразить свое мнение по этому поводу, проголосовав за или против моего предложения.
Конгрессмены, переглядываясь, удивленно вскидывали брови. Россия давно уже не считалась равным соперником, но эта страна все еще оставалась ядерной державой, обладающей к тому же мощными вооруженными силами, и вполне оправданно считавшей бывшие советские республики зоной своих интересов.
Уже давно американцы и их союзники вытеснили русских из Вьетнама, начали теснить их на Кубе, но то, что предложил президент Мердок, гордо смотревший на удивленных конгрессменов,
– Дьявол, – негромко выругался севший слева от Митчелла Макнайт, качая головой. – Во что нас хочет втянуть Мердок? Эдвард, уж ты то должен понимать, что это грозит открытым противостоянием с русскими, военными провокациями и грандиозным политическим скандалом. Скажи, неужели все, что я вижу и слышу, происходит наяву? Это, должно быть, дурной сон! Я просто не могу одобрить то безумие, которое предлагает президент, Эдвард, – выпучив глаза, горячо шептал Макнайт, склонившись над плечом Митчелла.
– Это не сон, Уильям, и не такое уж безумие, каким кажется на первый взгляд, – Митчелл старался быть убедительным. Он говорил спокойным уверенным голосом, а перед глазами стола пачка фотографий, каждая из которых, попади она в газеты или на телевидение, означала бы, как минимум, конец политической карьеры известного конгрессмена. – Русские далеко не так сильны, как в прежние времена. Их новый президент пытается произвести впечатление крутого парня, но он нерешителен и откровенно труслив. Все, на что способны русские сейчас – громкие заявления, не подкрепленные реальной силой, а это в нашей истории было сплошь и рядом.
– Черт знает что, – помотал головой, словно отгоняя наваждение, Макнайт – Это все равно верх глупости! Холодная война кончилась, зачем нам возрождать ее сейчас?
– Это редчайший шанс, образно выражаясь, занести лезвие над артериями России, – возразил Митчелл. – Угрожая русским с территории Грузии, мы сделаем их невероятно сговорчивыми по многим вопросам, до сих пор безрезультатно обсуждавшимся годами. К тому же под нашим контролем окажутся потоки нефти и газа из Средней Азии в Турцию и Европу, а значение этого факта, я думаю, переоценить невозможно. Мы появимся там, куда прежде нас не пускали, и установим свой контроль над регионом. Нет, не воспользоваться такой возможностью – вот настоящее преступление!
– Нам мало Ирака, Афганистана, половины бывшей Югославской Федерации? – удивленно воскликнул конгрессмен. – Мы погрязли в мелких конфликтах по всему миру, и из каждой чертовой дыры в Штаты летят самолеты с цинковыми ящиками, в которых лежит то, что осталось от наших парней, которые сами не знают, за какую такую высшую цель должны рисковать своими шкурами. Какого дьявола нам нужна Грузия? Если русские желают, так, может, пусть ставят свое правительство? Мы все равно скинем тамошних вождей, стоит только захотеть, – энергично мотая головой, возразил Макнайт.
Уильяма Макнайта раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, опытный, видавший виды политик, заставший и крах Варшавского Договора, и распад Советского Союза, и первую войну в Ираке, понимал, что президент требует дать согласие на явную авантюру, и здравый смысл требовал протестовать против этого безумия. Но превыше логики был страх, который конгрессмену из последних сил удавалось скрывать, загнав вглубь сознания, не позволяя хоть на миг стать заметным для тех, кто был сейчас рядом.