Утро вечера дрянее (сборник)
Шрифт:
Я тоже его разглядывала. Среднего роста, лет сорока пяти – сорока семи, с большим животом, открытым лоснящимся лицом, с коротко стриженными рыжевато-русыми волосами, плутоватыми голубыми глазами и наглой, обезоруживающей улыбкой.
– Знакомься, Оля, – стараясь выглядеть как можно более непринужденным, произнес Ежов, – Шурик Поплавский.
– Фи, Дрюня, что за бесцеремонный тон, – лукаво скосил глаза Поплавский на своего коллегу, не забыв скользнуть по мне оценивающим взглядом, – а вот с Олей, думаю, мы быстро подружимся.
Он потер свою массивную шею и плюхнулся на диван рядом со мной.
– О, какая у тебя штука! – взялся он за ремень моего «Никона». – Ты у нас как – подружка или корреспондентка?.. – горячо зашептал он мне в ухо.
– А где Коля? – резко спросил Ежов.
– В зале остался. По-моему, он с твоей новенькой контакт налаживает, – хитро улыбнулся Поплавский.
На левом мизинце у Шурика светился большой бриллиант, в ухе – золотое колечко. От него пахло алкоголем, сигарами и «Минотавром». Каким бы крутым боссом он ни был, все-таки этот аромат слишком изыскан для него, мелькнуло у меня в голове.
В то время как мы таким вот незамысловатым образом общались, вокруг все плотнее смыкались ряды попсовой «крутизны» и богемы. Я видела перед собой наштукатуренные лица молодых и пожилых див, беспокойные физиономии творческого молодняка, всех этих хлипких, тонкобедрых и быстроглазых пареньков в радужных кофточках и узких брючках, бесстрастные маски представителей иных фирм, спонсоров, снисходительно поглядывающих на забавы тусовки. Иногда общий гул, напоминавший непрерывный морской рокот, пронзали счастливые визги, которые, по всей видимости, испускала наиболее восторженная и глупая часть модной тусовки – голопузые девицы в топиках, шортиках и символических юбочках. За разноцветной стеной из человеческих тел чувствовалось какое-то шевеление, веселая потасовка и беготня. Куда я попала? – с недоуменным скепсисом думала я.
– Ну ладно, – поднялся с дивана Ежов и, бросив на руки Жоре свое шикарное пальто, направился в зал, откуда уже доносились сентиментально-монотонные аккорды.
Излишне говорить, что вся команда двинулась следом за ним. Шурик Поплавский не отпускал мою руку, и Ежову это явно не нравилось. Он сурово взглянул на своего компаньона. Тот сделал вид, будто случайно застрял возле толстой брюнетки, которую он жеманно именовал Бригиттой.
– Кто это такая? – спросила я шепотом у Ежова.
– Спонсорша наша, владелица кирпичного завода.
– А-а, – протянула я.
Избавившись от общества Поплавского, Ежов заметно повеселел. Он игриво обхватил мой стан, повернув при этом ко мне голову, и мягко улыбнулся. Но улыбка его опять-таки в силу присущей ей двусмысленности и неискренности вышла у него елейной. Так мы и вошли в зал, словно двое влюбленных, причем Ежов все плотнее прижимал меня. Так что, когда мы остановились перед сервированным столом, можно было подумать, что он сгорает от бешеного желания. Только я попыталась хоть немного ослабить это излишне интимное объятие, как рука моего спутника вспорхнула к моему плечу и, с нежной фамильярностью потрепав его, быстро опустилась.
– Ситдаун, плиз, – слащаво улыбнулся Ежов, падая на обитый пятнистым гобеленом стул.
Жора отодвинул мой стул. Я села. Два других места за нашим столом заняли Поплавский и Бригитта. Еще через секунду к нашему столу подошел высокий худощавый парень в коричневой футболке и кроссовках.
– А-а, Женька, – протянул ему барственным жестом свою мускулистую руку Ежов. – Славик!
Славик откупорил бутылку шампанского и разлил по фужерам. Мы дружно чокнулись и выпили. Тут к нашему столу приблизился еще один парень, с головой, напоминающей яйцо, и жадными волчьими глазами стального цвета. Он уставился на меня, словно мы были знакомы. Я намеренно не замечала его долгого пристального взгляда.
– Рудик прислал, – подобострастно улыбнулся Ежову, весь сжавшись в порыве самоуничижения, Женька, – знакомься, Никита.
– А сам Рудик? – снисходительно поинтересовался Ежов.
– Отдыхает, – ответил за Женьку Поплавский, – мы с ним вчера здорово накачались. Ну, ты-то меня знаешь, – гордо приосанился он, но тут же вновь развалился на стуле, – я наутро, как огурец. А вот Рудик…
Раздался ядовитый смешок.
– Ну, мы-то знаем, какой ты герой, – с холодной иронией откликнулся Ежов, бросив на Поплавского насмешливый взгляд, – ты, Никита, садись. Оля, – вдруг обратился он ко мне, – как он тебе, нравится?
Последнюю реплику Ежов произнес развязным тоном. При этом манерным жестом приобнял меня за плечи и заглянул в глаза. Я попробовала высвободиться.
– Лешка где? – спросил у Женьки Ежов.
– Тел… то есть девчонками занимается.
– Пойду проверю, – осушив еще один фужер шампанского, Ежов развинченной походкой направился к сцене. Женька и Никита лениво поплелись за ним.
– Все-таки вы, деятели шоу-бизнеса, – жеманно улыбнулась молчавшая до сих пор Бригитта, – иногда бываете такими грубыми!
Она брезгливо выпятила густо накрашенные губы и стрельнула глазками в Поплавского. Но тот явно не был сторонником геронтофилии, скорее наоборот – поклонником буйно цветущей юности.
– Ой, матушка, – фамильярно похлопал он ее по голой спине, так что она скорчила недовольную мину, – не иногда, а почти всегда. А что делать? – бросил он на меня полный сожаления взгляд, – работа такая. Сплошные допинги, грубости, истерии…
– Что нам готовят мальчики? – с материнской интонацией в голосе осведомилась Бригитта.
– Композиции с последнего диска, насколько я в курсе… – небрежно произнес Поплавский.
– А «Я тебя не скоро разлюблю» там есть? – с наивным интересом спросила Бригитта.
– Есть, – еще более вальяжно раскинул свои члены на стуле Поплавский. – Черт, стулья неудобные здесь! Игорь, – крикнул он в глубину темного зала, – кресло мне принеси!
Я заметила в дальнем правом углу высокую фигуру, которая мгновенно отделилась от толпы одетых во что-то пестрое и блестящее девиц и поспешила за кулисы.