Утробный рык Дракона
Шрифт:
– Что это за… оружие? – спросил он. – Лучи смерти или невиданной мощи пушка?
– В мельчайших частицах, из которых слагается материя, дремлет дьявольская сила, скрепляющая Вселенную. Стоит порвать путы – и испепеляющая мощь выплеснется наружу, сметая всё сотворённое человеческой рукой. Ключ к Мечу Демонов лежит в овладении тайнами атомного распада. Германия – пока что – продвинулась дальше всех других стран по пути разгадки этой величайшей тайны Мироздания. Пока что! Враги не спят, и тоже тянутся к Мечу. В твоей власти, Вождь, опередить их. Не медли!
Фюрер заворожено смотрел прямо перед собой. Лоб его взмок, и известная всему миру по многочисленным фотографиям и карикатурам
Конечно, как всегда в подобных случаях (среди Юных Рас, только чуявших магию, но не осязавших её), толпы шарлатанов увивались у трона, по мере сил и способностей урывая от щедрот вождей более-менее жирный кусок; однако крупицы истины иногда попадались. Крупицы, не более того, – ведь Хранители исказили содержание Потока Чёрной Волшбы.
Но даже чопорные прусские генералы, презрительно относившиеся к стратегическим талантам «недоучившегося ефрейтора» и имевшие смелость спорить с ним по военным вопросам (и он, надо признать, выслушивал оппонентов, а не отправлял их тут же на Колыму или в расстрельные подвалы Лубянки, как это было принято в Захваченной), никогда не перечили фюреру, коль скоро речь заходила о решениях, принятых на основе его знаменитых «озарений». Над этими «озарениями» посмеивались – втихую, – если они были ошибочными, но стыдливо помалкивали, когда результат превосходил все ожидания. Избегали раздражать «вождя нации» по пустякам или инстинктивно опасались чего-то непонятного?
Но были и Истинные Пророки из Обращённых, только почему-то документальных свидетельств этого не сохранилось…
– Я обдумаю всё сказанное тобой, – произнес наконец фюрер, обращаясь к чёрному гостю, вставая и тем самым давая понять, что аудиенция окончена. – Мы снова встретимся завтра, нет, послезавтра, и обсудим детали.
Как изумилась бы служба безопасности, если бы только слышала, как разговаривал с фюрером, вождём нации, странный пришелец: на «ты» и без должного титулования! Но никакой звукозаписи не велось, и свидетелей не было: об этом в подобных случаях Гитлер всегда заботился лично.
Вышколенная охрана – истинные арийцы, рослые светловолосые тевтоны, затянутые в чёрную униформу, – не шелохнулась и не моргнула, когда загадочный гость фюрера стелящейся походкой спускался по лестнице. Тяжёлая дверь бесшумно распахнулась, Пророк вышел на залитую закатным летним солнцем улицу. Охранник распахнул дверцу сверкающего никелированными деталями «оппеля» с затемнёнными стёклами, чёрный человек опустился на заднее сидение, и автомобиль рванул с места, быстро набирая скорость.
Гитлер, чуть отодвинув штору, проводил глазами удаляющуюся машину. Потом он отвернулся от окна и с силой потёр костяшками пальцев мокрый лоб. В виски стучалась боль, и мысли переплетались между собой, словно клубок потревоженных гадюк. На какую-то долю секунды фюреру вдруг показалось, что в опустевшей комнате есть ещё кто-то – кроме него самого. Мерцающий голубым неясный силуэт появился вдруг у стола – и тут же исчез, стоило только Вождю Третьего Рейха непроизвольно моргнуть. Первым желанием Гитлера было нажать кнопку вызова охраны, но делать этого – чуть подумав – фюрер не стал. Не хватало ещё давать повод для сплетен о галлюцинациях,
Двигатель урчал еле слышно, и машина проворно перебирала лапами колёс, покидая центр города и выбираясь в предместья. Уже стемнело, но громады домов ни единым лучиком света не тревожили сгустившуюся тьму: население имперской столицы скрупулёзно и педантично выполняло приказ о затемнении, хотя редкие британские самолёты пока сбрасывали на Третий Рейх одни листовки. Это потом, тремя годами позже, небо Германии выгнется от гула моторов тысяч «стирлингов» и «ланкастеров», и немецкие города запылают от английских бомб. Всё это случится потом, а сейчас горят Лондон и Ковентри.
Дороги поддерживались в идеальном состоянии, заграждений на улицах не было и в помине, а редкие патрули поспешно брали под козырёк, едва разобрав, что за номера стоят на бамперах «оппеля» с тёмными стёклами. Тем не менее, прошло немало времени, прежде чем автомобиль выбрался за городскую черту – Берлин огромный город, – и по сторонам великолепного шоссе замелькали кусты и деревья.
Водитель и сопровождающий на переднем сидении (слово «охранник» как-то не очень подходило офицеру СС в чине штурмбаннфюрера) молчали, не беспокоя человека на заднем. Они привыкли к его манере поведения и к тому, что Пророк никогда не тратит слов попусту, постоянно занятый какими-то своими, недоступными их пониманию проблемами.
Они знали, что таинственный пассажир очень высоко ценится важными чинами государства и самим фюрером, и ничуть не удивились бы, если их машину сопровождала бы парочка бронетранспортёров, битком набитых эсэсовцами, – просто в таком эскорте не было никакой необходимости: глубокий тыл, да и зачем привлекать ненужное внимание?
Повинуясь лёгкому, почти незаметному жесту тонкой сухой руки Пророка, больше похожей на птичью лапу, офицер приоткрыл боковое стекло – внутрь ворвался тёплый ночной ветер, быстро вытесняя запахи машины. Человек на заднем сидении равнодушно скользил пустым и потухшим взором по обочинам: казалось, он или спит, или находится в состоянии глубокой отрешённости от всего земного и суетного.
Свист родился на пределе слуха. Он быстро нарастал, переходя в раздирающий уши звенящий вой, перекрывший мерное мурлыканье автомобильного мотора. Двое на переднем сидении «оппеля» не успели понять, что происходит, однако чёрный человек успел – он вскинул внезапно вспыхнувшие злым блеском глаза к потолку салона.
Время растянулось, и секунды потекли медленно-медленно…
Металл крыши выгнулся под упёршейся в него тяжестью, кожаная обивка лопнула, и сквозь неё просунулось тупое рыло пятисоткилограммовой авиабомбы. Бомба вползала в салон «оппеля», словно голова удава в нору, где притаилась давно разыскиваемая добыча. Тусклый металл тела бомбы дрогнул, как текучая вода, и перед горящими бессильным бешенством глазами Пророка появилось суровое мужское лицо с жёсткими чертами и с беспощадным взглядом холодных серых глаз. Затем прорисовалось тело, закованное в голубовато-серебристое боевое одеяние; в руках врага светился золотом длинный меч…
«Выследили…» – молнией мелькнуло в сознании Обращённого.
В сделавшиеся непомерно долгими мгновения Пророк увидел всю свою Ленту Реинкарнаций, и Истинная Память выхватила самое важное – узловые звенья всей Цепи.
…От раскалённых скал поднимаются клубы горячего едкого пара, узкий горный поток бурлит, разбрасывая брызги кипятка на десятки шагов вокруг. Между каменных глыб пляшут языки жёлтого огня, и не понять, что горит – в этих местах никогда ничего не росло с самого Первого Мига Творения…