Утверждение правды
Шрифт:
Автор выражает благодарность Надежде Шолиной, доценту кафедры всемирной литературы НГПУ им. К. Минина за помощь в блуждании по дебрям латинских падежей
…aufer robiginem de argento et egredietur vas purissimum aufer impietatem de vultu regis et firmabitur justitia thronus eius [1] .
Пролог
В разгар лета на корсиканском побережье было
1
Удали примесь из серебра, и выйдет чистейший сосуд, удали неправедного от царя, и престол его утвердится правдою (Притчи, 25; 4, 5). (кат.).
2
Lenza – хитрец, плут (итал.).
– Почему нельзя жить в нормальном месте, как все нормальные люди?
– О чем я предупреждал? – напомнил Ленца строго, не обернувшись, и Фульво [3] , идущий позади, разразился подчеркнуто горестным вздохом.
– Отчего бы этой мудрой женщине не избрать себе более удобно расположенное обиталище? – с показательной любезностью переспросил тот. – Полагаю, немалое количество достойных внимания предложений миновало ее лишь оттого, что потенциальные просители не сумели собрать в себе сил, дабы достичь этого живописного, но крайне малодоступного места.
3
Fulvo – рыжий (итал.).
– Если потенциальные просители поленились втащить сюда свои задницы, следственно, не столь уж им это было необходимо, – помедлив, отозвался Ленца, пытаясь спрятать шею в воротник. – Логичным продолжением моих слов будет замечание о том, что лезть в гору, мерзнуть, мокнуть и рисковать свернуть себе шею будет лишь тот, кому и вправду есть для чего это делать.
– Любопытно, как это делает она сама – в ее-то годах?
– Вот и советую тебе над этим поразмышлять, – порекомендовал Ленца наставительно. – Причем серьезно. Вследствие чего – заткнуться.
– Может, и есть причины на то, чтоб сюда волочиться, – словно его не услышав, продолжил Фульво, пыхтя, точно перекормленный боров. – У тебя. То есть, не пойми неверно, я не хочу сказать, что мне все равно, просто не понимаю, за каким чертом потребовалось мое присутствие.
– Я тоже. Но он решил, что тебя пора вводить в курс всех дел – и я не перечу. И тебе не рекомендую.
– А я и не прекословлю, – серьезно заверил Фульво. – Всего лишь интересуюсь. Знаешь, вопросы всякие вертятся в голове, что с этим сделаешь. Что такого стряслось, пока меня не было, если ты стащил меня с корабля и поволок сюда, не потрудившись толком разъяснить подробности? Я уж не говорю о том, что и позавтракать не дав.
– Говоришь, – возразил Ленца, и тот согласился:
– Ты прав, говорю. Я остался без завтрака и хочу есть.
– Ты всегда хочешь есть, Фульво. Но должен ведь даже ты осознавать ситуации, когда о собственном чреве можно забыть хотя бы на время.
– По крайней мере, я желаю знать, из-за чего страдаю. К примеру, если уж откровенно, я слабо представляю, что происходит. В том смысле – что может сделать эта ведьма такого, чего не можешь ты?
– Лесть, звучащая как оскорбление, – покривился Ленца. – С одной стороны, я велик и страшен, с другой – какая-то старуха лучше меня.
– Ну, я сказал не совсем так. И тем не менее. По какому поводу суета?
– Все по тому же. Я узнал, где сейчас находится документ.
– Ха, – сквозь все более тяжкое пыхтение фыркнул Фульво. – Это вдруг стало тайной? В руках германской Инквизиции, это знаю даже я, хотя и не введен в курс всех дел.
– Именно поэтому – сообщаю тебе новость: нет, Фульво. Уже нет. Я немало сил потратил на то, чтобы узнать это достоверно, и не только сил.
– Защита?
– Немецкие конгрегаты, или кто там у них отвечает за эту сферу, свое дело знают, – недовольно откликнулся Ленца, на миг обернувшись. – Я не мог пробиться довольно долго.
– Но пробился же?
– Пробился. Только когда совершилась сама передача документа.
– То есть, – подытожил Фульво, – они его не прошляпили, а кому-то вручили сами… И кому?
– Догадайся, – предложил Ленца, и за спиной ненадолго воцарилось задумчивое молчание.
– Да брось ты, – нерешительно и недоверчиво произнес приятель. – Не может быть.
– Как видишь – может. Он тоже был удивлен.
– Да немецкие конгрегаты не доверят этой кукле подсвечник из церкви в глухой деревне.
– Как видишь – доверили кое-что серьезней. Из каких соображений, с какими целями и планами, почему – этого я не знаю. Да, собственно, и не мое это дело, строить предположения. Мне было сказано узнать, и я узнал; о прочем пусть он думает сам.
– Но узнал, как я понимаю, не все, что требовалось.
– Мне не известно точное местоположение документа. Я знаю, у кого он, знаю где, но не знаю, грубо так скажем, в каком именно сундуке.
– Так ведь это немудреное дело; проще простого, – возразил Фульво и, когда Ленца обернулся снова, уточнил: – Ну, для тебя.
– И я полагал так же, – неохотно признал Ленца, снова уставившись себе под ноги. – Однако меня уложили, не дав даже и сунуться как следует. И, замечу тебе, отправленные мною духи – это был не второсортный материал. Это были хорошие, годные духи.
– «Были».
– Я ведь, кажется, сказал, что меня прихлопнули.
– А его не настораживает, что конгрегаты скопили такие силы? Он намерен что-то с этим делать?
– Спросишь у него сам?
– Нет уж, уволь, – нервозно хмыкнул Фульво, и Ленца кивнул:
– Вот и я не спрашиваю. И кстати замечу, меня отшили не конгрегатские спецы. Попросту этот оригинал (судя по всему – после случая с братцем) впал в панику относительно дьявольских козней. И растыкал по всему замку святые мощи – в стены, в балки, в тайники.
– Шутишь.
– Смеюсь до колик, – согласился Ленца. – Половина из них, разумеется, подделка, половина второй половины – подлинники, но не работает, однако весьма внушительная часть действует, и еще как.
– Ты говорил об этом ему?