Уважение к ребенку

Корчак Януш

– Кричит только один, – сказал я, – девятнадцать купаются спокойно.

– Оставьте свои замечания при себе, – обиделась дама.

Взрослые не привыкли, чтобы в их разговор вмешивались посторонние, не любят.

Улица

Не все любят улицу, и не все одинаково по ней ходят. Я знаю мальчика, которого мама вынуждена просто гнать на улицу.

– Ну выйди ненадолго.

– Зачем?

– Прогуляешься немножко.

– Куда?

– Купишь мне то-то и то-то.

– Да я не знаю где,

да я, может быть, куплю не то.

Мальчик и умен, и весел, и совсем здоров, а предпочитает сидеть дома.

– Не люблю слоняться попусту, – говорит.

Бывают такие, которые, конечно, и пойдут, да только с мамой или с кем-нибудь из взрослых. Или с приятелем, который скажет, куда идти.

– Не люблю один ходить.

А бывают и такие, которые неохотно ходят со взрослыми, им даже товарищ не нужен.

– Приятнее всего одному.

Можно остановиться там, где хочется, и смотреть, сколько понравится.

Разные бывают люди на свете: один любит как раз то, что другому неприятно; каждый хочет, каждого интересует что-нибудь свое.

Один любит главные улицы с большим движением, где много людей и машин, а другого шум и толкотня раздражают. Один любит знакомые улицы, а другой выбирает те, где еще никогда не был. Любит ходить на реку, едет за город.

– Я воображаю, что я путешественник, посещаю незнакомые города и дальние страны, – говорит мальчик.

Один присматривается ко всему, а другой ходит задумавшись и даже не замечает, что вокруг. Такому все равно, идет ли он мимо высоких домов с красивыми витринами или старых деревянных лачуг.

– Когда хожу по городу, у меня больше всяких мыслей.

Да, так: не увидишь, не подумаешь.

Увидел нищего – и думаешь о бедных; увидел похороны – думаешь о тех, кто умер; увидел калеку, слепого, пьяницу – и думаешь о том, зачем это только люди пьют водку и курят папиросы; увидел офицера – задумываешься о войне; тут скандал или драка, там полицейский ведет вора…

Другому хотелось бы обсудить все с приятелем, а этот предпочитает сам себе задавать вопросы и сам отвечает.

– Люблю глазеть на витрины.

Остановится перед книжным магазином, кондитерской, кинотеатром, цветочным киоском, перед магазином канцелярских принадлежностей, фарфоровых изделий, перед часовщиком и сапожником.

А иные знают, где продаются спорттовары или велосипеды, фотоаппараты, почтовые марки, радиопринадлежности. И толпятся только тут.

У одного в кармане нет ни гроша, а ему хоть бы что, а другой лучше будет дома сидеть, чем пойдет на улицу без денег.

Один говорит:

– А зачем мне деньги? У меня все есть. Ничего мне не надо.

А другой:

– Что за удовольствие смотреть, если нельзя купить?

Один любит и умеет покупать, другому стыдно, не хочется. Один покупает всегда в одном и том же магазине и даже не думает, что где-то может быть дешевле и лучше, а другой покупает каждый раз в новом месте, чтобы сравнивать.

– Давай зайдем, спросим, сколько стоит.

– Иди один, я подожду у магазина.

Один покупает

лишь тогда, когда нужно, и лишь то, что нужно, а другому хочется иметь все новое, что в первый раз видит.

– Зачем тебе это?

– Увидим, может, пригодится.

Взрослые говорят, что дети тратят деньги на сласти. Да, конечно, только не все дети и не всегда. Один любит фрукты и не любит конфеты; другой вообще никогда ничего не покупает из еды, зато хочет, чтобы у него были хорошие краски, или циркули, или картинки, солдатики, книжки, или долго копит деньги на одну, зато дорогую вещь. Или тратит все деньги на кино.

Неправда, что ребята любят ходить на картины, на которые дети не допускаются. Я знаю мальчика, который ходил в кино раз в неделю, но ежедневно просматривал кадры рекламы, чтобы не попасть по ошибке на фильм про любовь.

Улица требует знания многих правил жизни. Ребята, которые проводят ежедневно помногу часов на улице, знают их. Только прошу не думать, что это уличные мальчишки.

Обычно валят в одну кучу: «газетчики, уличные мальчишки».

И думают, что газетчики – это испорченные мальчишки, которые курят папиросы и говорят нехорошие слова.

Нет. Уличным может быть мальчик, за которым дома очень даже следят и неохотно пускают одного. Но стоит ему вырваться на улицу, он словно ума лишается. Ему кажется, что в толпе можно делать все что хочешь, в голову лезут разные злобные шалости. Толкает, задирает и всячески хулиганит и все выискивает, какую бы еще штуку отмочить и удрать. Подберет себе такого же товарища или товарищей и вместе с ними рыщет и шкодит. Горе девочке, дворнику, торговке, еврею, малышу! Такой словно нарочно хочет, чтобы все видели, что он хулиган. И тупо и зло смеется, когда обругает кого-нибудь или напугает.

Я знаю тихих и разумных газетчиков, которые и должны, да не любят проводить ежедневно помногу часов на улице.

«Ах, счастливчик!» – думает о них уличный мальчишка, за которым присматривают родители.

Нет, тяжел, неприятен и опасен труд маленького газетчика. Через несколько дней от беготни и крика начинаешь уставать. Болят от беганья ноги, надорвано криком горло. Беспокоишься, как бы продать газеты, и боишься потерять деньги, и как бы их не украли и не подсунули фальшивую монету, и как бы не ошибиться, давая сдачу, и не попасть под машину или трамвай. Газетчики перебегают улицу быстро и ловко, но настороженно, напрягая внимание.

В школе невнимательный получит лишь плохую отметку, а тут минутное невнимание – и увечье на всю жизнь.

Юные газетчики и продавцы конфет это понимают и знают правила, которые для их счастливых ровесников остаются тайной. Знают, как избежать несчастного случая и встречи с нечестными людьми: ведь плутов и авантюристов в большом городе всегда хватает. Говорят даже, что есть люди, которые крадут, похищают детей.

Один мальчик рассказал о таком своем приключении.

Стоит он у кино и смотрит кадры. К нему подходит большой, уже почти совсем взрослый парень и спрашивает: