Увечный бог
Шрифт:
– Ах, понимаю. Даешь возможность? Это ты предлагаешь, Драконус? Ты ведь никогда не понимал, что такое величие души?
Последовала долгая пауза; Килмандарос знала, что взоры их сплелись. Потом Драконус сказал: - Готовь оружие.
Нужно было закричать, нужно было вымолить жизнь сына - но никогда она открыла рот, он заполнился кровью. Она вдруг начала захлебываться.
Услышала вжжжик меча, топот ног по гальке - а затем ужасный, скрежещущий звук. Меч опустился, кто-то издал тихий, детский всхлип.
Шаги. Все ближе.
Глаза его сияли, словно серебристые пруды полуночи, и в них была - вдруг заметила она - такая красота..."и тьма плывет вокруг, падая слезами, но ты знаешь - они могут измениться. Ты уже видела. Что за ужасная вещь...
Эрастрас, ты убил нас".
Милосердно ли было вонзать острый кончик клинка в пустоту ее шеи? Она глядела ему в глаза и не видела ничего. "Да. Так и назовем. Милосердием".
Когда он пронзил горло мечом, меч был холодным как лед и горячим как пламя, и всё, что она видела, вдруг погасло - вначале внутри, потом и снаружи.
"Я... я ухожу.
Сынок. Даже в конце ты меня разочаровал".
Драконус вытащил меч и повернулся. Узел теней, смутно человекоподобный, встал напротив. По обе стороны были Гончие; он уловил движение справа и слева - новые звери, окружают его.
Прищурившись на пришельца, Драконус оперся о меч.
– Узурпатор, Тулас знает, что ты украл его собак?
Серебряная головка прогулочной трости сверкнула на миг, прежде чем тени снова скрыли ее - словно приманку рыбака в темной воде. Пришелец отозвался тонким, ломающимся голоском: - В тебе мало вежливости, Старина.
– Внезапное хихиканье.
– Твой... наследник... стоял однажды предо мной, как ты сейчас. Тоже держал адский меч... о, твой меч? Каким ты был неосторожным.
– Если вынудишь, - сказал Драконус, - я убью Псов.
– Как там в стихах? "Ребенок и его собака..."
Драконус подступил ближе, поднимая клинок.
– Да кто ты такой, во имя Азатенаев?
Тщедушная, призрачная рука сделала неопределенный жест.
– Прости. Я тебя обидел?
– Чего тебе нужно?
– Лишь один ответ, Старина.
– Трость снова появилась, наклонилась в сторону трупа Килмандарос.
– Где следующий? Или, - он снова подавился смехом, - кто следующий?
– Какое тебе дело?
– Только... оставь Корабас. Оставь Форкрул Ассейлов... в общем, оставь всю заварушку. Даже Элайнтов. Показавшись, ты лишь все запутаешь.
– Значит, ты - тот, - ответил Драконус, опустив
– Я - тот? Да, я - тот.
– Паук в середине сети. Худ. Рейк...
– И они были верны слову - ныне это в редкость. Возможно, вот самое важное: Аномандер хорошо отзывался о тебе. Можешь вообразить? Но он пошел еще дальше, сказал, что ты будешь верен слову. Будешь, Драконус? Сдержишь слово?
– Не припоминаю, что давал тебе хоть одно слово.
Кончик трости ударил о землю.
– Превосходно! Что до этого...
Вскоре, когда Драконус пропал, Гончие подошли ближе к телам Килмандарос и Сечула Лата, фыркая и вздыбливая шерсть. Темный Трон следил, как они возбужденно кружат. Потом поднял голову: Котиллион стоят напротив.
Покровитель ассасинов казался... потрясенным.
Темный Трон вздохнул не без сочувствия: - Старшие такие НЕУМОЛИМЫЕ. Погляди на две трагические жертвы. Сколько эпох они пережили? Чтобы найти свой конец здесь, - он взмахнул тростью, - где бы это "здесь" ни было. Даже Псы с трудом их выследили.
– Ты его убедил?
Темный прошипел, поднимая трость и разглядывая серебряный набалдашник: - Он счел меня... дерзким.
– Только тебя?
– Нас.
– Мы ее потеряли, - сказал Котиллион.
– Или это лишь мой страх? Это было слишком, друг, слишком - они не прошли нашими тропами. Они смертные. Всего лишь. Они НЕ ВИДЕЛИ. Необходимость не грызла им души, как было с нами.
– Тропы? Грызла? Души? Для меня это одни слова. Мы решили, что нужны перемены - вот и всё.
– Нужны были перемены, потому что наше положение оказалось слишком опасным. Всё последовавшее - вся безумная схема - началось из нужды упрочить наше место в пантеоне.
– Именно.
– Но потом всё изменилось.
– Может, для тебя, - пробормотал Темный Трон.
– Лжец.
– Тени никогда не лгут.
Они чуть помолчали; потом Повелитель Теней запрокинул голову и разразился диким смехом. Котиллион отвернулся, пытаясь подавить улыбку.
– Момент сомнения окончен?
– спросил Темный Трон.
– Хорошо. Тебе не идет. Слушай. Она женщина, и потому - самая опасная сила во всех мирах.
– Да, - сказал Котиллион, - мне известно о твоем давнем страхе перед противоположным полом.
– Виновата мать.
– Как удобно.
– Не знаю, кто из нас сильнее боится встреч.
– Она еще жива? Не смеши, Амманас.
– Слушай, я же не всегда был таким старым. Так или иначе, мы всегда встречаемся в одной и той же комнате. Вижу в глазах разочарование, слышу ее голос. "Император? О, та империя. Так теперь ты стал богом? О милый, только не Тень. Разве она не разбита? Зачем ты выбрал для правления разбитое королевство? Когда отец был в твоем возрасте..." Уф, и так далее и так далее! Я сбегал от нее уже в девять лет, и разве удивительно?