Увидеть Хозяина

Мошков Кирилл

СВЯЗЬ С РАЙОНОМ НАХОЖДЕНИЯ АБОНЕНТА ПОТЕРЯНА ИЗ-ЗА ТЕХНИЧЕСКИХ НЕПОЛАДОК

Стиву пришлось снова звонить знакомым в полицию безопасности, те обратились к кальерским коллегам и выяснили, что на всем обитаемом полушарии Кальера III сейчас нет связи с внешними сетями из-за внезапной ионной бури, которая препятствует работе "нулевого" диапазона и может продлиться еще несколько часов.

– Глушат? – предположил Реостат.

– Вряд ли. Целая планета… – усомнился Стив.

– А может, и глушат, – пожал плечами Фродо. – Мы еще не знаем, как много уже узнал о нас Хозяин и что он о нас думает.

На это возразить было нечего. Фродо отправил со своего блокнота зашифрованное письмо Дику Лестеру с просьбой об уточнениях: Дик должен был

получить письмо сразу же, как только восстановится связь с Кальером III. После этого мы распрощались со Стивом. Он оставался на Компе. Во-первых, кто-то должен был координировать поиски. А во-вторых, он был фигурой публичной и не мог так запросто бросить свои повседневные занятия, как это сделал безвестный сельский врач Таук или вольный грузоперевозчик Реостат. Но Стив и пользы больше всего мог принести именно там, где он был, пользуясь колоссальными ресурсами Большого Компьютера и непрерывно находясь на связи. Мы договорились, что, если поиски наших друзей на внешних планетах системы Толиман ни к чему не приведут, то они поступают в распоряжение Стива, который может направить их на помощь Реостату, Фродо и мне – либо на Хелауатауа, либо, если переданная Лестером версия окажется "пустышкой", на Телем. Не доверяя коммерческим телефонным компаниям и вечно отказывающим, по его словам, мультикомам, Сатклифф выдал Фродо и мне нечто вроде наручных часов – так называемые браслеты-регистры, самое мощное и безотказное из персональных средств связи. У Реостата, как у профессионального космонавта, такой браслет уже был.

Даже не дожидаясь подтверждений или уточнений от Лестера, мы решили незамедлительно лететь на соседнюю планету, ту самую Хелауатауа, что успел назвать нам Дик. Стив предлагал нам переночевать в гостинице на Компе, но Реостат возразил, что нам лучше ночевать на борту корабля, чтобы утром как можно раньше найти фрахт на Хелауатауа и сразу же вылетать. Стив дал нам единственный имевшийся у него контакт на Хелауатауа – там жил историк Рашид Хан, который когда-то преподавал Стиву этнографию в университете – и пообещал за то время, что мы будем лететь на соседнюю планету, предупредить Хана о нашем визите. На этом мы и распрощались с Сатклиффом.

6. Бывают такие учителя

На всей Хелауатауа, как выяснилось, был всего один космодром, на который разрешалась посадка каких бы то ни было не принадлежащих Космофлоту Конфедерации судов – будь то корабль Имперского Звездного, или любого другого флота извне Конфедерации, или, тем более, частного судна, каковым и была принадлежащая ныне компании «Реостат Лимитед, Грузоперевозки» ракета AL, бортовой номер R2. Вокруг космодрома был небольшой городок, так называемая Колония: здесь жила немногочисленная община землян. Больше почти нигде на планете, кроме нескольких удаленных и малочисленных исследовательских постов и резервных космодромов Конфедерации, землян официально не было: специальный режим планеты предусматривал ее почти полную изоляцию. Замкнутая и чрезвычайно статичная цивилизация хелиан, хотя и знала в последние столетия о существовании иных миров, вовсе не стремилась раскрываться им, и в первую очередь не желала никакого влияния извне и никаких новшеств. Неофициально среди хелиан жило несколько десятков ученых, изучавших их чрезвычайно своеобразные культуры, и некоторое количество отшельников, сознательно принявших архаичный уклад жизни местного человечества.

Мы сели на космодроме Колонии ранним утром по местному, и Реостат отправился закрывать фрахт – совсем пустяковый фрахт, не покрывший даже расходов на топливо: собственно, весь наш груз умещался в его рюкзаке – пятьдесят упаковок с новыми процессорами для серверов местной конфедератской администрации.

Фродо тем временем позвонил по номеру, который на Компе дал нам Сатклифф. Мы сидели в рубке ракеты, и Таук вывел звонок на громкую связь через консоль.

– Дом доктора Рашида Хана, – услышали мы женский голос, говоривший на линке безо всякой

интонации, но с заметным акцентом.

– Здравствуйте, – заговорил вежливый Фродо. – Меня зовут Фарго. – Сложную фамилию Драйклекс он явно решил опустить. – Мне очень нужно побеседовать с доктором Ханом.

– Доктор Хан просит не беспокоить его, – без интонации ответила женщина.

– Скажите ему, что звонят от Стивена Сатклиффа, – убедительно попросил Фродо. – Его должны были предупредить.

Было слышно, как женщина – судя по походке, то ли не слишком здоровая, то ли просто очень пожилая – зашаркала куда-то. Ее шаги сначала привольно разносились по какому-то широкому помещению, затем, отдалившись, стали звучать гулко, будто она вышла из этого помещения и зашагала по облицованному камнем коридору. Вдалеке послышался ее голос. Слов мы не разобрали, но из гулкого коридора в широкое помещение вышел кто-то, обладающий более медленным, тяжелым и уверенным шагом. Послышалось близкое шумное дыхание, и низкий старческий голос не торопясь произнес:

– Рашид Хан слушает вас.

– Доктор Хан, – вежливо сказал Фродо, – Стивен Сатклифф должен был вчера предупредить вас о нашем визите.

– Да-да, – старик говорил так медленно, будто смаковал каждый слог. – Конечно. Мне есть что вам сообщить, молодые люди. Только не по телефону. Вам придется заехать ко мне.

– Мы не знаем, к сожалению, где именно вы живете, – отозвался Фродо.

– Очень просто. Город Алеума, у Форума, за рыночной площадью. Кто угодно в нашем квартале покажет вам мой дом.

– Алеума? А где это?

– Это недалеко. Всего два дня пути от Колонии. Доберетесь до Энакоа, а там можете сесть в почтовую повозку.

– Два дня! – невольно произнес я с неудовольствием и тут же прикусил язык.

Старик явно услышал мой возглас.

– Зато мне действительно есть что вам сообщить, молодые люди, – внушительно проговорил он. – Возможно, я даже вышлю кого-нибудь встречать вас. Только переоденьтесь обязательно. Здесь, видите ли, недолюбливают чужаков.

– А… язык? – спросил Фродо.

– Местные языки – билингва. Они взаимопроникают с линком, так что вы их будете понимать, и вас тоже поймут. Вы же понимали сейчас Амич, мою домоправительницу?

– Конечно.

– А она говорила на своем родном языке. Только вы сами говорите с местными поменьше и очень короткими фразами. Тогда вас просто примут за чужестранцев. Чужестранец – все-таки лучше, чем иноземец. У чужестранца за поясом меч, а не пистолет, и он не стремится непременно сбыть вам сто ящиков кока-колы. Ну, жду вас завтра вечером или же послезавтра утром.

И он отключился.

Реостат отказался отпустить нас вдвоем.

– Поедем вместе, и точка, – заявил он непреклонным тоном. – Вы там будете мечами махать, а я что – дрыхать до опухновения?

Я в очередной раз подивился богатству телемского сленга.

Реостат почему-то решил, что мы непременно едем драться. Пока мы с Фродо, непрестанно советуясь с местной справочной сетью, тщательно выбирали в лавке у выезда из Колонии местную одежду, которая должна была не только соответствовать хелианским приличиям, но и визуально определять наш социальный статус, Реостат в соседнем заведении покупал мечи. Мечи разного веса, длины и очертаний были здесь непременным атрибутом одежды свободных людей всех сословий, кроме крестьянского, но Реостат, в курсантские годы прошедший небольшой курс владения холодным оружием, решительно заявил, что они должны быть не только декоративными – когда, мол, надо будет драться, они должны быть еще и надежными и удобными. Кончилось тем, что за три меча он заплатил больше, чем получил в Управлении Колонии по фрахту, тогда как мы с Фродо сторговали три комплекта одежды (длинные белые домотканые рубахи, короткие черные суконные куртки, узкие серые штаны, остроносые рыжие кожаные сапоги и тяжелые коричневые суконные плащи – здесь стояла бесснежная, но довольно холодная зима) за сущие гроши.