Увидеть Лондон и умереть (Похищение)
Шрифт:
Потом ты мне вот еще что сказал:
– Верь сэру Джону, он отыщет Пат и вернет ее тебе целой и невредимой. Он только кажется таким вялым, а на самом деле он поразительный человек, который не успокоится, пока не решит стоящую перед ним задачу. Честно говоря, я думаю, будет лучше всего, если ты предоставишь ему действовать одному и не станешь вмешиваться. Мы с тобой в последние дни немножко взвинчены. На твоем месте, старина, я бы сейчас просто вернулся в Милуоки…
Всю вторую половину дня мы провели у тебя, читали, слушали пластинки. Ты сказал, что завтра тебе нужно ехать в Бирмингем, чтобы на месте ознакомиться с очень запутанным делом, по которому ты должен выступать на следующей неделе
Мы пообедали дома, возле камина; в десять часов ты предложил проводить меня пешком до «Камберленда».
Туман был такой же плотный, как накануне, и мы держались за руки, чтобы друг друга не потерять. Несмотря на туман, мы решили пройти через Гайд-парк: в такую погоду идти по садовым дорожкам не опаснее, чем по Пикадилли.
В парке было совершенно тихо. Несколько раз мы натыкались то на скамью, то на дерево, несколько раз сбивались с дорожек на газоны, и ты чуть не свалился в озеро. Но это были пустяки. Кошмар начался позже, когда мы уже шли по мощеной широкой аллее, которая выходит на Ланкастер-Гейт.
В первую секунду я решил, что это отзвук наших шагов. Но быстро понял, что это совсем другое. Звук был тот же, что накануне, в тумане позади нас раздавались неровные шаги Хромого…
Услышал ли ты их? Не знаю. Мы молча шли, близко держась друг к другу, и я не решился признаться тебе, как я встревожен. Том, я был просто неуверен тогда в своем рассудке; я боялся, что, если я остановлюсь, если стану прислушиваться, если привлеку твое внимание к шагам таинственного преследователя, ты воспримешь это как галлюцинацию, ты отнесешься ко мне как к больному – так же, как отнесся ко мне утром Мэрфи. Те десять минут, что мы шли до Ланкастер-Гейт, показались мне вечностью. Я был как в лихорадке, я не знал, на каком я свете, снятся ли мне шаги, или я слышу их наяву, я весь обратился в слух, готовый в любое мгновение остановиться, закричать, побежать… и не смея этого делать из-за тебя…
Когда мы свернули на Бейзуотер, шаги Хромого смолкли, но у меня еще долго зуб на зуб не попадал…
Мы распрощались с тобой в холле «Камберленда». Я глядел тебе вслед, глядел на твою высокую фигуру, на седеющие волосы, на благородную посадку головы… Том, не знаю, свидимся ли мы еще с тобой, но я хочу, чтобы ты знал, какой глубокой была моя привязанность к тебе. Я никогда не решался тебе об этом сказать, я боялся твоей иронии; и, конечно, я никогда тебе этого не скажу, если мы увидимся снова. Ты был для меня самым близким человеком на свете… не считая, конечно, моей жены…
Глава двадцать первая
Я находился в прерии, изумрудная трава пестрела алыми маками. У моих ног струилась глубокая река. Но отчего мое сердце сжималось в тревоге? Вдруг на том берегу я различил силуэт; это была женщина, она стояла ко мне спиной. Я позвал ее, но она не услышала. Я подбежал к самой воде, стал громко кричать, но мой голос не долетал до того берега. Тогда, охваченный безумной надеждой, я кинулся в реку. Вода заливала мне глаза, рот, ноги мои увязали в тинистом дне, но я шел и шел, протянув вперед руки. И несмотря на душившую меня тину, я кричал, я отчаянно звал: «Пат! Пат!» Но женщина не шевелилась. С величайшим трудом я добрался до противоположного берега и ухватился руками за камни, окаймлявшие реку; я вырвался из объятий вязкого дна, я был спасен! Но меня вдруг опутали тысячи цепких лиан. Они присасывались ко мне, оплетали и хватали меня, они ласкали меня, точно женские руки. Я уже готов был сдаться… Но Пат была рядом,
Я открыл глаза и зажег лампу у изголовья. Было три часа ночи; кто мне может звонить в такое время? Это, несомненно, ошибка. Но телефон продолжал звонить настойчиво и безжалостно, раздирая мне барабанные перепонки. И я, еще как следует не очнувшись от сна, схватил трубку и хрипло пробурчал:
– Алло!
Молчание. Я уже собирался положить трубку, как вдруг откуда-то издалека, словно меня вызывала планета Марс, совершенно незнакомый голос прошептал:
– Тейлор?
У меня перехватило дыхание; теперь молчал уже я.
– Тейлор? – повторил марсианин.
– Да, это я, – ответил я машинально.
И тогда межпланетный голос сказал:
– Вы, кажется, любите свою жену? Как вы думаете, стоит она пяти тысяч фунтов? Тогда будьте с этой суммой завтра в одиннадцать часов вечера в «Золотой рыбке», в Мейднхеде. Закажите порцию рома и держите в руках рыболовную газету.
– Не понял, о чем вы! – завопил я отчаянно.
В трубке щелкнуло, нас разъединили.
– Что вы сказали? – тупо повторял я.
– Разговор закончили? – спросила дежурная телефонистка «Камберленда».
– Да… То есть нет… – забормотал я. Потом спросил: – Будьте любезны, я не мог бы узнать, откуда мне сейчас звонили?
Короткая пауза – и вежливый голос телефонистки:
– К сожалению, сэр, это невозможно: разговор был не междугородный, звонили из автомата.
– Но это неслыханно! – опять закричал я. – Гнусный шантаж, методы, достойные Аль Капоне, а британская полиция и в ус не дует! Я этого так не оставлю, я…
Но это был глас вопиющего в пустыне. Телефонистка, наверно, уже уткнулась в детективный роман или уснула.
И конечно же, я «это так и оставил». Четыре часа бессонницы, последовавшие за звонком, убедили меня, что другого выхода нет. Мэрфи так плохо принял меня накануне, что я уже не надеялся на его помощь; он наверняка станет уверять, что все это мне приснилось. Возможно, я мог бы его упросить, чтобы он послал в Мейднхед кого-нибудь вместо меня; но те, кто похитил Пат, тоже не вчера на свет родились, их вокруг пальца не обведешь. Я знал про такие случаи – и в Чикаго, и у нас в Милуоки. Когда у моих друзей Паркинсов украли маленькую дочку, они имели глупость поднять на ноги полицию, но им пришлось дорого за это заплатить: полиция преступников не поймала, а тело Мэгги спустя полгода нашли на берегу Мичигана, куда его прибило волнами.
Если бы ты был здесь, Том, я бы обратился к тебе за помощью. Но тебе, как нарочно, понадобилось в это время уехать в Бирмингем. Ну как тут не видеть перст судьбы?… Мне предстояло действовать одному – раздобывать эти пять тысяч фунтов, выручать Пат… назло Скотланд-Ярду…
Возможно, мои рассуждения были отчасти продиктованы какой-то бравадой, желанием вас подразнить, доказать вам всем, что я в силах и сам, без вашей помощи выпутаться из беды. Но главное, конечно, было в другом: я смертельно устал и хотел одного – поскорей покончить с этой историей, покончить любым способом и любой ценой.