Увидеть Лондон и умереть (Похищение)
Шрифт:
Эти мысли ожгли меня, как удар бича. Для того, чтобы найти Пат, я сначала должен был найти Роз. Сам толком не понимая, что делаю, я перешел улицу и направился к табачной лавчонке, расположенной на углу Глостер-Роуд и поперечной улицы.
Молодая особа со вздернутым носиком сидела за крохотным прилавком и непринужденно болтала с седеющим джентльменом, который, как все элегантные англичане определенного возраста, чем-то очень напоминал Энтони Идена.
Я прервал их беседу и попросил пачку «Плейерз». Я не переношу английского табака, но инстинктивно почувствовал, что вызову меньше недоверия, если не буду афишировать свое американское происхождение. Но моя предосторожность оказалась напрасной, ибо юная табачница,
Тут я все же решился и объяснил причину моего замешательства.
– Я ищу одну даму, она жила в том доме напротив, но мне сказали, что она здесь больше не живет, и теперь я не знаю, где мне ее искать.
– Ничего нет удивительного, – отвечала она. – Дом три месяца как продан, всем жильцам пришлось выехать. Новые владельцы заняли весь дом… Наверно, с вами говорила привратница? Вот уж ведьма так ведьма! Ее все здесь терпеть не могут; уму непостижимо, как эти люди, с виду вполне порядочные, могут держать такую мерзкую прислугу!
Хотя это объяснение вряд ли могло помочь моим розыскам, но все же в нем было что-то обнадеживающее. Если Роз переехала на другую квартиру, то моя телеграмма до Пат не дошла и она, разумеется, не могла мне на нее ответить. Может, в этом и следовало искать разгадку: телеграмма, которую дала мне по приезде Пат, потерялась, мою телеграмму она не получила, и вот из-за этих пустяков я порчу себе кровь… Но почему Роз не сообщила Пат своего нового адреса? А если сообщила, то почему Пат мне об этом ни слова не сказала? Нет, все равно здесь что-то было не так.
– А вы не посоветуете, – продолжал я свои расспросы, – как мне узнать новый адрес жильцов этого дома?
– Боюсь, что это будет непросто, – сказала она, радостно улыбаясь. – Из этой мегеры миссис Белл вы ничего не вытянете. Да она, наверно, и не знает, куда прежние жильцы переехали. А новые владельцы, говорят, где-то путешествуют. Я здесь тоже совсем недавно торгую и вряд ли могу вам помочь. Почтальон придет только завтра утром; если хотите, я у него спрошу, но он тоже странный какой-то… К тому же я не уверена, что он что-нибудь знает. Вообще-то он парень неплохой, только пьяница, – добавила она доверительно и расхохоталась, словно сказала что-то необычайно остроумное; ей, конечно, и в голову не приходило, какой мучительной пыткой была для меня ее болтовня. – Может, вам в лавку зайти? – продолжала она. – Это отсюда недалеко, и они, очевидно, еще не закрыли. Там вам, наверно…
Тут в разговор вступил Энтони Иден. Тоном непринужденным и весьма высокомерным он произнес:
– Прошу меня извинить, но ваши предположения абсолютно лишены здравого смысла. Откуда этим торговцам знать подобные вещи? Не будет ли с моей стороны нескромностью, сэр, – обратился он ко мне, – узнать у вас фамилию дамы, которую вы разыскиваете?
– Отнюдь, – отвечал я. – Это миссис Роз Стивенс. Я ее зять.
– Миссис Стивенс! Конечно, конечно. Вдова, не так ли? Изящная, весьма элегантная дама… Я, кажется, познакомился с нею у моих друзей. Я давно живу в этом квартале и…
Я судорожно ухватился за эту соломинку:
– И вы знаете, куда она переехала?
– Куда переехала? Ах, нет, этого я не знаю…
Я снова оказался в тупике. Девушка смотрела на меня с сочувствием, но при этом вид у нее был довольно глупый; Энтони Иден вновь застыл в высокомерном молчании. Видимо, мне не оставалось ничего другого, как ретироваться.
И все же хозяйка курносого носика внезапно нашла решение, о котором до сих пор почему-то никто не подумал.
– А может, по телефону узнать? Если, конечно, эта дама значится в телефонной книге…
Да, эта дама там значилась, только под старым адресом… Однако любезная табачница позвонила в справочное бюро, и через пять минут я располагал следующей информацией, краткой и точной:
«Миссис Роз Стивенс проживает в Хэмпстеде, Виллоу-Роуд, 18».
Глава четвертая
Путь в Хэмпстед показался мне нескончаемо долгим. Смеркалось, а Лондон в отличие от других больших городов с наступлением темноты становится зловещим и мрачным. Я бывал прежде в Хэмпстеде, но совершенно забыл, как туда ехать, и мне казалось, что такси везет меня самым кружным путем. Мы обогнули парк, проехали мимо Паддингтонского вокзала; я узнал большие дома и магазины на Эджвер-Роуд, узнал деревья и стены Сент-Джонс-Вуд; потом машина нырнула в лабиринт кривых провинциальных улочек, словно я оказался в каком-нибудь заштатном городишке Новой Англии.
Я очень устал, и в душе моей была полная безнадежность. Прежде чем взять такси, я попытался позвонить по номеру, который мне дали в справочном бюро, но никто не ответил. Конечно, это еще ни о чем не говорило: если Роз больна, она не может подойти к телефону, а если здорова, наверно, ее просто нет дома. Но я уже не верил, что все вдруг войдет в нормальную колею, что все препятствия могут быть разом устранены… Я даже не был уверен, что вообще обнаружу миссис Стивенс в Хэмпстеде!
Стало совсем темно, ночь была туманной и враждебной. Такси петляло по едва освещенным улицам; голова у меня раскалывалась, из-за левостороннего движения все плыло перед глазами; попадая в Британию, я первые двое суток чувствую себя отвратительно. Мне нужно было бы выспаться, но я знал, что не смогу заснуть до тех пор, пока что-то не выясню, пока не увижусь с тещей и не поговорю с ней, пока не найду хоть какую-то, пусть самую хрупкую, точку опоры в этой бездне неуверенности и страха.
– Это здесь, сэр.
Виллоу-Роуд – небольшая опрятная улица, расположенная на склоне Хэмпстедского холма. Дом, возле которого мы остановились, был двухэтажный, я не столько видел, сколько угадывал в темноте его очертания; ни в одном окне не было света.
– Вы уверены, что это дом восемнадцать? – спросил я у шофера.
– Совершенно уверен, сэр, предыдущий дом – номер семнадцать [1] .
Все это было странно. В такой час Роз должна уже быть дома. Может, она в гостях? Или ей стало хуже и она в больнице? Однако я тут же отметил в душе, что уже не верю ни в какой сердечный приступ… Но не могла же моя теща, даже если ее положили в больницу, оставить свой дом без присмотра, должен быть какой-то сторож, кто-нибудь из прислуги.
1
В Англии дома по большей части нумеруются подряд, без разделения на четные и нечетные. (Прим. авторов.)
– Подождите меня, пожалуйста, – сказал я шоферу.
Я нащупал какую-то ручку рядом с калиткой: наверно, это звонок. Я потянул ручку, зазвенел колокольчик, высокие ноты прозвучали для меня сардоническим смехом. Разумеется, никто не ответил. Я бы даже удивился, если бы кто-нибудь вышел ко мне.
Я попросил таксиста развернуться и осветить фарами вход. Красивая двустворчатая калитка, красивые пилястры. На одной из пилястр вырезан номер. Восемнадцать. К другой прикреплен почтовый ящик. Свет фар не попадал на него, и, чтобы прочесть фамилию, мне пришлось воспользоваться зажигалкой – ее подарила мне в мой день рождения Пат. Я прочел: «Роз Стивенс-Бошан». Сомнений быть не могло. Моя теща француженка, после фамилии покойного мужа она всегда ставит свою девичью фамилию.