Увидеть море
Шрифт:
Ещё пару недель назад я боролся за любой клочок свободного времени, чтобы поспать, и вот теперь свободного времени стало даже слишком много. Надо сказать, что за период моего ударного труда на двух работах, материальное положение нашей семьи несколько упрочилось. Мы полностью рассчитались с долгами, и успели влезть в новые, купив вторую машину в кредит. Это была пятилетняя Ниссан Алтима, как говорится, «со всем фаршем».
Новый «трёхбедрумный аппартмент», который мы сняли вскладчину с подругами жены, находился в двухстах метров от стейк-хауза, где Светка работала официанткой, поэтому острой нужды во второй машине не было. Однако, как показала жизнь, ситуация с работой могла меняться неожиданно.
– Я посчитала, и, учитывая твои пэй-чеки
Для наших отношений вновь настали трудные времена.
Честно говоря, наш со Светой семейный союз всегда напоминал хрупкую парусную лодчонку, несущуюся не пойми куда по неприветливому океану жизни. Мы вышли в плавание, проигнорировав многочисленные штормовые предупреждения, и теперь регулярно сражались с непогодой. Однако любовь — это не только страдания и испытания. Это также источник силы и терпения. Я всегда утверждал, что с любовью в сердце можно быть счастливым даже по дороге на виселицу. С другой стороны, в союзе, где этого чувства нет, и разбитая чашка может стать причиной разрушительного скандала.
– Хватит с меня сферы обслуживания! — заявил я жене, — Буду искать нормальную мужскую работу. Что есть «нормальная мужская работа», которую я буду искать, я не очень отчетливо представлял. Хлеб грузчика или чернорабочего был для меня заказан в виду травмированной спины. Все другие «мужские профессии» требовали каких-то профессиональных навыков.
Я просматривал горы объявлений, переживал, комплексовал и заливал стресс на пару с Серёгой — таким же безработным. У Серёги была другая проблема — он не знал английского языка. Невысокий, но спортивно сложенный с красивым лицом киноактёра, до Америки он жил беззаботной жизнью в Екатеринбурге, где отец его занимал высокую должность в госаппарате. Связавшись с «дурной компанией» Серёга влип в какую-то скверную историю, и вынужден был срочно уехать из страны, спасаясь от карающей длани правосудия. Свой статус «джентельмена на мели» он переживал ещё сильнее, чем я. Мало того, что из разряда «золотой молодёжи» он перекочевал в гастарбайтеры, так ещё и незнание языка обрекло его на самый неквалифицированный труд. Физической и грязной работы он не боялся, но и для такой работы нужен был хотя бы минимальный английский.
Общие проблемы сблизили нас. За дружеской пинтой бюджетной водки мы договорились, что найдем работу вместе, сложив мастеровитость Серёги и мой отличный английский.
В принципе, если не брать во внимание душевные муки самобичевания, время мы проводили неплохо. Ездили на океан, навещали других безработных знакомых из числа русских студентов с целью культурной пьянки, посещали достопримечательности и однажды даже съездили поудить «рыбу-fish» на море. Нагрузившись по самые брови в лучших традициях русской рыбалки, мы вытащили на пирс такое чудовище, что американские фишермены бросились врассыпную с воплями. Чудовище было в ярости — завывало треугольным ртом и скрежетало черными жабрами, поэтому пришлось облить его в виде компенсации водкой и столкнуть обратно в пучины.
Тем временем ссоры со Светой происходили всё чаще. Две проживающие с нами Светкины подруги работали в том же ресторане, проводили все время вместе с ней и, естественно, становились на её сторону во время каждой нашей размолвки. Если после ссоры с женой мы не разговаривали, то бойкот мне объявлял весь дом. Такое противостояние грозило перерасти в открытый конфликт, но, к счастью, удача улыбнулась нам с Серёгой: мы нашли «настоящую мужскую работу».
Нам предложили поработать стрипперами. Несмотря на одиозное название, работа не имела ничего общего ни со стриптизом, ни с венерическими заболеваниями. В каждом большом американском супермаркете полы покрывают специальным восковым покрытием. Такое покрытие держится около месяца, а потом вызывают команду стрипперов (от английского глагола «to strip» — сдирать), которые с помощью растворителя и механических приспособлений снимают старый слой воска и наносят новый. Работа физически тяжёлая, грязная и вредная, но неплохо оплачиваемая.
Последний аспект перевесил всё, и мы с радостью подписали трудовые контракты. Теперь каждую ночь мы разъезжали по Флориде, обслуживая супермаркеты, но после развозки газет любой график был мне по плечу. Я снова был основным добытчиком в семье и был удивлён и раздосадован равнодушным отношению Светки к этому факту. С виду мы продолжали общаться, как обычно, но я чувствовал, что между нами словно пролегла какая-то невидимая стена. Напряжение росло. Из-за ночного графика мы виделись только по полчаса в день утром перед её работой и вечером перед тем, как я уезжал стрипперствовать с Серёгой. По уикендам Света по две смены пропадала в ресторане, так как в эти дни там было больше всего посетителей и соответственно чаевых. В редкие моменты вместе ссоры вспыхивали уже после пяти минут разговора. Светка стала раздражительной, критичной и придирчивой. Я был, по её мнению, то недостаточно внимателен, то слишком надоедлив. Доходило до абсурда. К примеру, она могла одновременно обвинить в скупости и расточительности. Я чувствовал, что происходит, что-то странное. Наконец терпение моё лопнуло, и я вызвал её на откровенный разговор.
– У тебя есть кто-то другой, — в лоб спросил я. У меня не было никаких причин, чтобы подозревать Светку в измене, но когда ты живёшь с человеком несколько лет, то начинаешь чувствовать любые перемены в нем не разумом, а сердцем.
– Да, как ты смеешь! — вспыхнула жена. После двух часов изощренной ментальной инквизиции, она созналась, что мои подозрения не совсем беспочвенны. Последние пару недель ей оказывал повышенные знаки внимания генеральный менеджер ресторана Джон. Богатый, красивый и харизматичный. Каждый день на входе в ресторан её ждала корзина с цветами с надписью «Доброе утро, Лана!». Она получала лучшие столики и самые прибыльные смены.
– Но это ни на что не влияет! — бурно протестовала она.
«О, да! Ещё как влияет!» — знал я.
Приходя домой, она поневоле сравнивала мрачного безработного мужа с галантным американским миллионером, засыпающим её розами, и не могла отделаться от раздражения, которое затем выливалось на мою голову. Масла в огонь подливали её подруги. Они яростно завидовали Светке и наперебой расхваливали Джона.
Смесь ревности, отчаяния и злости — с таким настроением я встретил утро двадцать третьего февраля 2000-го года.
Отмечать праздник я начал один. Светка ушла на работу, а я вытащил из холодильника недопитую бутылку рома и принялся мрачно её потреблять. Через пять минут пришел Серега.
– Ну, что! С праздником! — издалека начал он. Ему нужно было совершить небольшой шопинг, и он рассчитывал выманить меня с собой для языковой поддержки. Я не возражал — требовалось отвлечься от депрессивных дум. Приняв по стаканчику рома с ананасовым соком, мы направились в близлежащий супермаркет.
Довольно быстро Серёга прибарахлился парой джинсов и кроссовками по демократичным ценам и предложил обмыть обновки ирландским пивом.
– Может водки? — спросил у меня Серёга, когда мы заняли центральный столик в просторном зале среди кожи и красного дерева роскошного интерьера ресторана Бенниганз. Еды мы заказывать не собирались — чтобы не тратиться в дорогом заведении, мы предусмотрительно перекусили перед этим в Мак Дональдсе.
– Вроде ж пива хотели? — задумчиво ответил я, взвешивая в уме образы запотевшей бутылочки Абсолюта и кружки бархатного красного пива, которым славилось это заведение.
– Выпьем грамм по сто за праздник, а потом залакируем пивом, — рассудительно заметил Серёга. Изъянов я в его плане не нашёл, и мы приступили к заказу.