Увидеть Париж и…
Шрифт:
Такой бурной реакции мы не ожидали. Обе дамы в один голос громко, на весь автобус стали что-то кричать, показывая на меня. Из всего, что я услышал, можно было понять только слово «мonsieur» (месье). Автобус остановился, и поэтому можно было сделать вывод, что они кричали водителю, чтобы он «остановил автобус, месье надо выйти».
«Мerci madame, vous etes tres gentile» (спасибо, мадам, вы очень любезны),– с улыбкой сказал я, выходя из автобуса. Сейчас не вспомнить, почему мы не стали посещать базилику. Мы просто ходили по узким улочкам, рассматривая многочисленные кафе, магазинчики, сидящих на улице людей. В какой-то момент мы увидели и художников. Пожалуй, у нас на Арбате их было не меньше. В магазинчиках и на уличных лотках пополнялся запас сувениров.
Монмартр
Пообедать решили «внезапно» и зашли в первый попавшийся ресторанчик. Уже в первую «заграничную» поездку я понял, что отношения людей никак не отражают «мнения и отношения» руководства стран к русским. Ни разу мне не пришлось видеть никакого негатива по отношению ко мне из-за того, что я говорю по-русски, а не по-английски или по-французски. А уж о способностях «договориться», когда у меня и собеседника нет никаких «языковых» контактов вообще разговор особый. Если люди «хотят!!!» понять друг друга, они всегда поймут.
Уже в Париже я понял, что нас вполне понимают не только русские (тут я имею в виду и белорусов и украинцев). Европейцы из Словакии, Чехии, стран бывшей Югославии часто неплохо говорили по-русски. В том ресторанчике, куда мы зашли, к нам подошла барышня, неплохо говорившая по-русски. Кроме того, меню так же было на русском языке.
Быть во Франции, и не попробовать знаменитый «луковый суп», было бы неправильно. Таня до сих пор жалеет, что не последовала моему примеру. Пока готовился наш заказ, мы немного огляделись. Мне досталось место возле колонны, на одной стороне которой была выполнена полуобнаженная женская фигура, нижняя часть её была скрыта «каменной» тканью. Не оставить память о посещении такого места на Монмартре, тем более, рядом с такими «формами» было бы неправильно. Рука моя, поднятая чуть выше плеча, коснулась «бедра», тут и «щелкнул» затвор камеры.
Когда, через несколько месяцев, это фото увидели мои друзья, шуткам не было предела. Более того, появилась идея в путешествиях разыскивать обнаженные скульптуры и делать аналогичные фото. Одна из таких фотографий появилась только через два года, во время путешествия на Канары. Увы, продолжить такие фото больше не удавалось. То скульптуры были неподходящего размера, то мешали «правила приличия».
Обед прошел быстро, тратить время на пустое сидение было нельзя. Выйдя из ресторана, мы пошли в направлении станции метро, когда услышали знакомую мелодию. Повернув за угол дома, мы увидели картину, которая, мягко говоря, удивила. На небольшой площади, недалеко от базилики Секре Кёр, на раскладном стульчике сидел молодой парень с баяном. Он негромко играл и пел «Тёмную ночь».
«Темная ночь…»
Услышать знаменитую советскую песню в сердце Парижа было не только удивительно, но и приятно. Конечно, небольшая монетка и слова благодарности на русском языке отметили нашу встречу с соотечественником.
Спустившись с Монмартра мы на метро добрались до берега Сены. На кораблик мы сели, когда уже было темно. Однако, это нисколько не испортило впечатления от прогулки по Сене. Вечерний Париж был ещё более загадочен и красив. Жаль, что не было комментария на русском языке, но из того, что говорил диктор на английском можно было понять, какие достопримечательности «проплывают» мимо нас.
Берега Сены ночью
Тогда мы впервые увидели, как может украсить город хорошая ночная подсветка. И то, что сейчас делают у нас в Москве с освещением зданий, делает наш город ещё прекраснее.
Закончилась наша прогулка недалеко от Эйфелевой башни. Мы подошли к знаменитому сооружению и с сожалением вздохнули. Очередь была такой, что наши усталые ноги выдержать ещё, как минимум, час стояния, не смогли бы. Увы, забраться на «башню…» и осмотреть Париж с её высоты, нам не удалось. Да, ещё одна «задача» не была выполнена, а именно та, о которой пел Владимир Семенович Высоцкий. И хотя ходит притча, что те, кто этого не сделал, в Париже не были, это «от лукавого».
Перед тем, как зайти в отель, посетили магазин. «Божоле» со сладостями составил вполне достойный ужин.
Назавтра мы улетали домой, поэтому после ужина решили «начерно» собрать чемодан. Таня спросила, сколько у нас осталось денег. Не потому, что меня контролировала, мы за эти дни все время были вместе. Я достал бумажник, посчитал. Теперь и у меня возник вопрос, куда мы потратили столько денег. Перепроверили все купленные сувениры и подарки, перетрясли все карманы одежды. Не хватало солидной суммы.
Решили немного отвлечься и подготовить постель ко сну. А когда подняли подушку, чтобы встряхнуть, из-под наволочки высыпались три «бумажки» по сто евро. Посмеявшись пол минуты, мы вспомнили утро.
Понимая, что ходить будем целый день, решили, «от греха», оставить часть денег в номере. А куда спрятать? Правильно, надо было в сейф. Но, попытка его открыть после того, как закрыл, успехом не увенчалась. Хорошо, что это была пробная попытка и денег я туда не положил. А если в сейф не получилось, решили, что «подушка» не менее надежна. Долгая прогулка «унесла» мысли и память.
Прощание с Парижем
Нет, есть какая-то закономерность и связь. Не зря в советское время говорили «день приезда и отъезда – один день». И, чаще всего не только потому, что основное мероприятие в этот день – полёт. Проснувшись и выглянув в окно, мы увидели, что сквозь небольшие облака проглядывается голубое небо и солнце.
После завтрака я уточнил, во сколько за нами приедет машина. Увы, куда-то сходить до отъезда не получалось. Сложили чемодан и сумку, посидели в номере перед телевизором. Ещё в первый вечер я выяснил, что количество доступных программ весьма ограничено. Смотреть телевизор, правда, было некогда.
Ещё в первый вечер мы обнаружили интересную «штуку». Улочка Мольер была узкой. Но в доме напротив большинство окон были не занавешены шторами. Нет, конечно, специально мы ни за кем не наблюдали. Но, даже случайно брошенный в окно взгляд «показывал» всё, что делается в доме, напротив. Люди занимались своими делами: читали книги и газеты, смотрели телевизор, кушали, разговаривали, и их нисколько не смущало, что кто-то всё это может видеть.
Для меня это было немного странно. Всё время, где бы мы не жили, к вечеру окна обязательно зашторивались. Позже я узнал, что «на западе» это не принято, а раньше, ещё в семнадцатом веке в ряде стран были приняты законы, запрещающие закрывать окна, дабы «каждый мог убедиться, что сосед живет по средствам и не замышляет ничего…»