Уйди из моей жизни
Шрифт:
— Если хочешь, можешь присесть, а я пока быстро приму душ и переоденусь во что-нибудь более удобное.
— Звучит обещающе. — На его губах заиграла озорная улыбка.
Даниэлле стало неловко. Что он себе позволяет?
— Не забывай, пожалуйста, — я замужем! — резко возразила она.
— Как я могу забыть! Кольца, что ты носишь, должно быть, стоят целое состояние, — сказал Байрон. — Но твоего мужа здесь нет, а я есть.
Машинально она посмотрела на свою руку. Он прав — ее обручальное кольцо с огромным бриллиантом в окружении сапфиров не скрыть. Обычно она всегда снимала
То простенькое золотое колечко, что когда-то подарил ей Байрон, не могло и сравниться с се дорогими кольцами, но она все еще хранила его в шкатулке с драгоценностями. В глубине души она знала, что именно оно ей больше всего дорого. Теперь, после его замечания, она по крайней мере удостоверилась, что Байрон ничего не знает о смерти Джона.
— Полагаю, он не вернется до вечера?
— Вообще-то он уехал, — солгала она, удивляясь, почему не сказала ему правду. Это было совершенно невероятно — ведь она никогда не лгала! Боже, что с ней случилось?! — А ты что, ухлестываешь за чужими женами за спинами их мужей, да? — резко спросила она. — Поэтому не женат?
Он сверкнул своими серыми глазами.
— Здесь я вижу только одну чужую жену, с которой я заигрываю, если ты так поняла мои слова.
— Боюсь, ты зря теряешь время. Я не из тех, с кем можно позабавиться, — парировала она.
— Раньше у тебя получалось восхитительно, — сказал он приглушенным, волнующим голосом.
— Раньше мы были женаты, — бросила она. — А это большая разница.
— Ты любишь своего мужа?
Ее глаза расширились от негодования.
— О Господи, что за вопрос? Я бы не вышла за него, если бы не любила. А теперь извини… — И она быстро вышла из комнаты.
Обычно после езды верхом Даниэлла принимала душ. Но этим утром она побежала наверх и закрылась у себя в спальне. Байрон был невыносим! И не совершила ли она роковую ошибку, пригласив его в дом? Ей сделалось так жарко, что она буквально сдернула с себя всю одежду.
Холодный душ, обычно освежающий, на этот раз не принес спасительной прохлады: она все так же горела. Да будь он проклят! А она еще думала, что это неплохая идея — поговорить с ним. Как же она его недооценила!
Никогда раньше Байрон не играл в подобные игры. Когда они были совсем юными, период обольщения друг друга длился недолго. Он не ласкал ее глазами, как несколько минут назад. Не возбуждал, обещая без слов любовь и наслаждение.
Когда Байрон хотел ласк и любви, он добивался их, и она, такая же страстная, как и он, всегда охотно разделяла с ним его желание.
Она наспех растерлась полотенцем, накинула на себя платье из бледно-голубого шелка, провела щеткой по влажным волосам и легко сбежала вниз по лестнице. Теперь она спешила — спешила отделаться от него.
На кухне она поставила на плиту чайник, насыпала в кофейник кофе и расставила на подносе чашки и блюдца. Они были ярко-желтые, глиняные и всегда подавались за завтраком. Эта яркая посуда хорошо сочеталась с холодной облицовкой стен кухни, со светлым дубовым шкафом для посуды и с желтыми, как солнышко, занавесками.
Когда
Ее сердце бешено забилось. Она должна была почувствовать его присутствие. Почему же не почувствовала? И когда он там появился? Возможно, только что. Именно на это Даниэлла и надеялась. Теперь, зная, что он незаметно за ней наблюдал, она вдруг растерялась.
— Скоро закипит, — сказала она бодро, твердо решив скрыть свое волнение.
— Я не спешу, — прислонившись к косяку двери, ответил он.
Это задело Даниэллу. Быстрей бы был готов кофе! Чем раньше они его выпьют — тем скорее он уйдет!
— Очень мило.
— Что мило? — нахмурилась она.
— Твой дом.
Не может быть! Он в ее отсутствие разглядывал дом?!
— Меня порадовало, что твой муж никак не повлиял на твои замыслы. Здесь все точно так, как ты планировала когда-то в нашем доме. Я просто счастлив, что ты получила то, что хотела. — (И снова она как будто уловила в его голосе циничные нотки.) — Только жаль, что мы не владеем им вместе.
— Я удивлена, что ты помнишь, — едва слышно проговорила она.
Его темная бровь дрогнула.
— Я помню все, Элли. — Он оторвался от двери и медленно направился к ней. — Все.
Даниэлла настороженно смотрела на него. Что делать? Отступить? Притвориться, что чем-то занята? И когда только эта вода закипит?! Ну почему так медленно!
— Я помню все, о чем мы когда-то говорили, все, что мы когда-то делали.
Он стоял так близко, что она могла разглядеть и темные крапинки в его серых глазах, и восхитительные густые ресницы, и даже седые волоски, которые так беспардонно вторглись в его волнистые черные волосы. Она подумала, что он хочет поцеловать ее. Да, она была уверена в этом — выражение серых глаз выдавало его намерение. И зная, что этот поцелуй может стать для нее роковым, Даниэлла быстро отскочила в сторону. Открыв дверь шкафа, она спросила:
— Может быть, хочешь печенья к кофе?
Понимая, что смутил ее, Байрон улыбнулся и вернулся на свое прежнее место — к дверному косяку.
— Нет, спасибо.
Даниэлла почувствовала себя почти счастливой, когда вода в чайнике наконец закипела. Она налила в кофейник кипятку и поставила его на поднос.
— Ну вот, все готово.
— Я отнесу.
Она неохотно отдала ему поднос. Но когда его руки коснулись ее пальцев — умышленно или случайно, неизвестно, — ее тело словно пронзило током. В ближайшие полчаса притворство, на которое уже не было сил, будет подвергнуто новому испытанию.
Это пугало ее — она была скверной актрисой.
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Я хочу точно знать, как ты жила с тех пор, когда я видел тебя в последний раз. — Байрон сидел, положив ногу на ногу, держа в руке чашку с блюдцем. Ему было интересно, знала ли Даниэлла, как она на него действует. Как сразу забилось его сердце, какими влажными стали его ладони!..
Она слегка пожала плечами.
— Почти нечего рассказывать. Несколько лет назад умер отец.