Уйти нельзя остаться
Шрифт:
Теперь Алексей узнал в ней ту прелестную фею, с которой встречался у Стрелкова дома.
– Я надеюсь, что вы ее арестуете! – мелодично произнесла она, кивком головы через плечо указывая на объект, подлежащий аресту: Леру. – Она хотела меня убить!
– Мы разберемся, – отозвался один из милиционеров.
– Что значит «разберемся»! – возмутилась Стелла. – Я вам говорю: она напала сначала на этого вот мужчину, – указала Стелла пальчиком на Диму, – а потом на меня! Запишите в протокол!
– Не беспокойтесь, все запишем. Только надо будет еще это доказать, гражданочка. Что она вас, а не вы
Группа, высланная Серегой, пока действительно ничего толком не знала: Дима с Лерой только начали давать показания, и Кис пока не успел объяснить ситуацию. Однако у них уже имелась «презумпция невиновности» – невиновности Леры: ее подтвердил одним кивком Алексей Кисанов, едва успев появиться в квартире.
А с мнением Кисанова считались даже те, кто знал о нем лишь понаслышке.
– Вы меня подозреваете во лжи?! Да как вы смеете?! Вы знаете, чья я жена?!
– Пока нет.
– Я жена депутата! Юрия Стрелкова!
Несколько взглядов метнулись в сторону Алексея с немым упреком: тыво что нас вляпал, сыщик?! Токмо нам депутата не хватало, блин!
– Мы разберемся, мадам Стрелкова, – ответил капитан. – Как ваше имя-то будет?
– Стелла!
– Стелла Стрелкова, значит. А по отчеству как?
– Вадимовна…
– Стелла Вадимовна, значит, Стрелкова…
Алексей, до сих пор стоявший в отдалении, вдруг подал голос:
– Арефьева. Мадам фамилию не меняла в замужестве.
Стелла вытянула шейку, выглядывая детектива.
– Ах, Алексей, – махнули ее ресницы, – как я рада вас видеть! Ну, скажите же этим… Этим милиционерам, что мой муж депутат! И какая разница, меняла ли я фамилию!
– Никакой. Напротив, очень удачно получилось, что у вас никакой разницы нет с фамилией вашей сестры: вы обе Арефьевы!
– И что? – хлопнули реснички. Стелла озадачилась.
Озадачились и остальные присутствующие. Смысл этой беседы ускользал от них.
– И вы подменили паспорта. Но с учетом вашего внешнего сходства все прошло как по маслу!
– Я не понимаю вас!
– Понимаете.
Алексей протиснулся между милицейских плеч поближе к дивану. Стелла опасливо подобрала под себя ноги в красивых сапожках, словно он представлял для нее угрозу.
Сыщик повернулся к ней спиной, лицом к остальным.
– Лера, Дмитрий, прошу любить и жаловать вашу одноклассницу Ингу! Коллеги, позвольте вам представить Ингу Вадимовну Арефьеву!
…Потом было много шума, состоявшего из непонимающих восклицаний коллег, из изумленных возгласов Леры и Димы и возмущенных – Стеллы.
Вернее, Инги.
Наверное, прошло часа полтора, прежде чем всем все стало ясно. И то относительно.
Ингу увезли в наручниках.
Диму с трудом уверили, что это конец и что ему нечего больше опасаться.
Леру отчитали за самодеятельность, но почти ласково. Все-таки она поймала преступницу, чем снискала снисхождение…
Два дня спустя они с Данилой сидели за овальным столом в гостях у четы Кисановых. Точнее, жена Лешки сохранила свою фамилию – Касьянова Александра, она была известной журналисткой, как выяснилось.
Впрочем, выяснилось это для Леры, а Данила
Как было здорово разговаривать с ними обо всем – об Америке и России, о разнице в менталитетах и культуре, о ностальгии и любви к родине, о поисках себя, своего места на планете!..
– Мне понятны ваши сомнения и огорчения, Лера, – говорила Александра, – несколько моих друзей уехали по разным причинам в Европу и Америку, и я знаю, как туго приходится им, когда они после многих лет отсутствия навещают родину… Точнее, они думают, что возвращаются на родину, но не узнают больше страну. Потому что она стала другой! Со всеми плюсами и минусами произошедших перемен… Но если я могу себе позволить некоторую поправку…
Лера готова была заранее согласиться с любой поправкой, так ее обласкали слова «если я могу себе позволить»… Это совсем не похоже на патриотический лжепафос старосты Миши; это совсем не похоже на безапелляционные антиамериканские Юрины высказывания!
– …некоторую поправку к тому, что вы сказали, то я бы предложила вам следующую мысль: в России на самом деле произошла не просто перестройка, о которой вы столько слышали там, в Америке. У нас произошла настоящая революция , во многом сопоставимая с большевистской, – но бескровная, к счастью. Тогда, в семнадцатом году, в обществе полностью перевернулись социальные пласты и их иерархия. На вершину вылез пролетарий, подмяв под себя интеллигенцию и тогдашнюю элиту – дворянство. Потом, за долгие годы советской власти, этот пролетариат нажил новую элиту и новую интеллигенцию. Только новая элита выросла не на национальных культурных традициях, как дворянство, – она сформировалась в традициях тоталитарного режима, его аппарата и номенклатуры. Тогда как интеллигенция, пусть даже новая, могла формироваться по определению только на культурных традициях, восстанавливая их тем самым!
Но в девяностые происходит очередная революция, которая заново переворачивает социальные пласты общества. На этот раз на самом верху его оказываются бандиты, чьи капиталы сливаются в сладком экстазе с возможностями советского аппарата. Интеллигенцию даже репрессировать не пришлось: она сама собой вышла в тираж. Примитивным экономическим способом. В те годы учителя разбегались из школ, пустели институты и университеты, не снимались фильмы, сворачивались научные исследования… Интеллигенция утратила свое влияние, вес, статус в обществе. И за какой-то десяток лет в менталитете общества полностью перевернулась иерархия ценностей. Теперь наших мальчиков учат быть богатыми, а не честными, а наших девочек учат выходить замуж по расчету, а не по любви…
В принципе, все это детские болезни постреволюционного синдрома, они постепенно пройдут. Но вы слишком давно здесь не были, Лера, чтобы видеть изменения в лучшую сторону. Вы замечаете лишь плоды недавней революции, еще весьма явные… И если вы ощущаете себя в конфликте с нынешней Россией, то отнюдь не потому, что вы приехали из Америки! Но потому, что вы выросли и сформировались в среде русской интеллигенции. Противоречие пролегает не в географических границах, а в менталитетах…
– А вы считаете, что это действительно «детские болезни»? И они пройдут?